Княжна

Вернулся назад из своих воспоминаний. Вокруг продолжалась гулянка. Я уже объелся и выпил достаточно, поэтому завернувшись в шлащ уснул. Рядом со мной пристроились Вторуша с Этной и сын Бояна, не считая личной охраны.

Напали на нас на втором, если считать от устья Днепра пороге. Орда была большая. Но мы были готовы. Тем более нас предупредили присягнувшие нам печенеги и хузары шедшие на конях в боевом охранении. Они рассыпались далеко от обоза. Орудия снятые с кораблей были складированы на ладьях и использовать их мы не могли. Но у нас были легкие полевые пушки калибром восемьдесят миллиметров на лафетах. Обоз стал сбиваться в кучу, прижимаясь к берегу Днепра. Обоз был большой, поэтому ещё с самого начала пути было определено, что в случае нападения обоз делится на десять частей, которые выстраиваются в круг или полукруг, оставляя за спиной воды реки. Получив известия о приближающихся кочевниках, в высь метнулись три стрелы оставляющие дымный след. Организация обороны происходила деловито и без паники. Когда печенеги и огузы, а это были именно они пошли с ходу в атаку, всё было уже готово. Их встретили картечные залпы полевой артиллерии, залпы мушкетёров, ливень арбалетных болтов и стрел. Началась свалка.

Перед началом побоища я в приказном порядке отправил Володимера и внука Бояна Георгия на одну из ладей, шедшей по середине Днепра. Кочевники таким образом не смогли бы до них добраться в любом случае. Хотя сын попытался возразить. Заявив, что он уже взрослый и настоящий воин, но взглянув мне в глаза заткнулся.

Бенджамир успел мне сообщить, что печенегов и огузов не меньше пяти тысяч сабель. Это была конкретная засада. Слишком много. Слух о том, что мы взяли огромную добычу распространился широко по степи. Скрыть этого было невозможно. Похоже вожди кочевников потеряли от жадности и алчности голову. Раз решились напасть. Так как это фактически означало одно — война с Русью Мстиславы. Их даже не остановило знание того, что Вятская волчица отличалась завидной злопамятностью и прощение кого-либо не входит в число её добродетелей. А в своей мести она была последовательна и упорна. А тут посягательство не только на то, что ей принадлежит, но самое главное посягательство на членов её семьи — мужа и старшего сына, наследника.