Княжий воин

- И верно, - согласился старик. - Ну, идем, короб поднесешь.

Короб был на удивление тяжелым. Пошли в глубину "мертвого леса":

- Благодарствую за помощь, - сказал старичок, останавливаясь у вывернутых корней поваленного дерева. - Вижу: спросить что-то желаешь.

- Любопытно мне узнать, отче, что за "мертвый лес"?

- Эва, хватил, - улыбнулся старик. - Эту былицу* скоро не расскажешь. Вот приходи в гости ко мне, тогда узнаешь.

И покопавшись в коробе, старик достал что-то, завернутое в тряпицу:

- На-кось, молодец, от деда-лесовика на память и на пользу.

Роман поклонился и пошел обратно, потом обернулся, чтобы помахать рукой, но старика уже не было.

...Что-то подсказывало, что о встрече в "мертвом лесу" надо помалкивать, не стоит никому показывать и подарок, который на обратном пути так и не удалось незаметно развернуть:

Великий христианский Бог в душах славян заменил больших богов языческого пантеона, а вот маленьким богам и полубогам - домовым, банным, водяным, кикиморам, лешим - замены не нашлось. Две веры боролись друг с другом, а чаще спокойно существовали рядом. Не будь так, окружающий мир для славян того времени потерял бы смысл и стройность...

- А какой из себя домовой-то? - спросил как-то Роман у Марфы.

Та поднесла палец к губам:

- Тихо, услышит "хозяин", осерчает.

Потом добавила еще тише: - А обликом разный - кому как покажется.

- А тебе?

- Ростом с курицу, в шерсти, одни глаза светятся. А голос глухой и хриплый.

- На отца Федора смахивает, - со смешком добавил Людота.

Марфа испуганно перекрестилась на его слова. Она каждый вечер клала в старый лапоть угощение для "хозяина" и задвигала его под печь. К утру лапоть был пуст. По словам Марфы это означало, что домовой зла на домашних не держит. Роман же подозревал, что больше оснований быть довольным у кота.

- Я ему прошлый карачун* чару пенника* поставил, так он всю ночь песни непотребные орал и ругался, - сообщил Людота. - Потом с махмары требовал опохмелиться - видать, голова болела.

-Угомонись, - прикрикнула на мужа Марфа.

- Осерчает и уйдет. Это ты песни орал, а не он.

Местный фольклор был полон таинственных существ - то добрых к человеку, то злых. Здесь никому и в голову не приходило сомневаться в реальности "второго" мира.

Роман даже засомневался в своем "просвещенном" неверии в домовых и иже с ними и обратился к отцу Федору.

Ответ был лаконичен и не очень понятен:

- Каждому по вере: в кого веришь, того и узришь.

Кокора рассудила иначе:

- Все, что Господом создано, или при его помощи человеком сработано, душу свою имеет. У леса душа есть, у реки, у озера. И у дома тоже. А душа без тела не может. Что обличье не людское, так по Божьему усмотрению - чтобы с людьми не путать.

Людота был проще:

- Домовой? А что хитрого-то? Ты ж медведю не удивляешься, или другой какой твари?

- Медведь беседовать не умеет.

- А ты пробовал?

...В одну из теплых лунных ночей под Троицу, когда Роман спал не в душной избе, а в клети*, что-то заставило его проснуться. То ли приснилось, то ли померещилось, что на крышке сусека* сидело, свесив короткие ноги, и пристально на него смотрело зеленовато светящимися глазами "нечто".

- Ты кто? - спросил Роман, подавив страх.

- А то не знаешь? - ответило оно хрипловатым голосом.

- По добру пришел, или по худу? - последняя фраза часто повторялась в рассказах о домовых.

- По добру. Да уразуметь тебя, молодец, не могу. Про всех знаю, а ты для меня за семью печатями.

Роман вспомнил один из здешних словесных приемов против нечистых:

- Приходи-ка ты вчера.

"Нечто" засмеялось и сквозь смех ответило:

- Так я вчера и пришел, - и вдруг исчезло.

Уснул Роман быстро - как провалился. Наутро он уже не ручался за реальность произошедшего, но апломб всезнайки убавил:

От людских глаз береги, - шёпотом сказала Кокора, подержав в руках подарок лесовика. - Тряпицу разворачивай только при крайней нужде:

Словарь:

 дощатик - лодка с наращенными бортами

 забрало - верхняя часть крепостной стены

 былица - правдивый рассказ

 карачун - один из зимних языческих праздников

 пенник - хмельной напиток

 клеть - холодная пристройка к жилому дому

 сусек - деревянная емкость для хранения зерна или муки

Глава восьмая

"БУЙ-ТУР"

(конец июня 1183-го года)

- Мир дому сему! - в низкий проем двери, согнувшись, протиснулся отец Федор.

Людоту он навещал часто. Видать, пиво Марфы было лучше, чем у других прихожан. Кузнец, невзирая на потери в "винном погребе", его визитам рад - поп был изрядный собеседник.

После второй-третьей чарки начинали толковать на "политические" темы: