Княжий посол

Исландец с легким поклоном вручил Рогнеде синий платок, небольшой, но дорогущий, поскольку покрасить вещь в синий цвет стоит огромных денег. Не зря у самых знатных варягов усы выкрашены именно этим цветом.

– Благодарю. – Ручка Рогнеды взяла платок, не касаясь при этом мужских пальцев.

– Истинная радость сделать тебе дар, княжна, – сказал Путешественник, а Данила просто склонил голову.

Снова благосклонная улыбка.

– Я знаю, ты пришел не один, – обратилась княжна к Даниле.

– Да, со мной мой друг, язычник, но очень хороший воин, из полян, – выпалил он, при этом от него не укрылась скептическая улыбка Устаха.

– Позови его, а сам подожди в коридоре.

Молодцов сделал, что сказали, и Скорохват, не слишком веселый, отправился на аудиенцию к княжне. Пробыл он там недолго, вернувшись, сказал одному из стражей, что его зовут.

– Ну что там было? – шепотом спросил Данила.

– К себе на службу звали.

– А ты что?

– Сказал, я пока Воиславу служу.

Тем временем страж вернулся и передал обережникам маленькую шкатулочку, в которой весело звенели серебряные ногаты. Мелочь, а приятно.

Попрощаться с Торвальдом не удалось, поэтому обережники просто вернулись к себе на подворье, где их ждала новая очень хорошая новость. Вернулся Воислав с братьями-варягами.

* * *

– Значит, ты был в этой самой Академии? – Голос князя, мощный, пронизывающий до самых печенок, выказывал неподдельный интерес.

Владимир вернулся в Киев через день после приезда Воислава. Сразу, конечно, к себе обережников не позвал, у него дел княжеских много, жену приласкать или даже жен, Данила не знал, сколько их всего у князя, с ближниками поговорить о том, что случилось в его отсутствие. Обычное дело, Молодцов и не думал, что все так быстро разрешится, но на следующий день после возвращения князь призвал своих послов в Детинец.

Встреча проходила там же, что и несколько месяцев назад, перед отплытием, на последнем этаже княжьего замка, под самым потолком, в небольшой горнице, наполненной мягким светом, идущим сквозь разноцветный витраж.

Рассказывать начал Воислав, очень грамотно и точно говорил о крепостях, как они устроены, о времени пути между ними и о том, где можно остановиться на ночлег. И как батька все это запомнил? Владимир, слушая новости о фортификациях в Булгарии, все больше хмурился. Достал откуда-то из-за пояса метательный нож с колечком вместо рукояти, принялся его вращать, прямо как брелок.

Когда дело дошло до событий в Преславе, тут Воислав передал слово Даниле. Тот, поборов робость, начал рассказ о своих приключениях в качестве лазутчика. Владимир слушал внимательно, не перебивая, а на моменте, как обережники с боем прорывались из булгарской столицы, князь не сдержал одобрительной улыбки, которая, правда, тут же сползла, стоило Даниле завести рассказ о своем пленении и разговоре в пыточном подвале.

Понятно, что не будет князь доверять абы кому, но, с другой стороны, у него не так много людей, которые лично пробирались в царский дворец.

После рассказа об освобождении Молодцова слово взял снова Воислав. Владимир опять не перебивал, пока варяг не поведал о гибели Вуефаста; князь прервал обережника.

– Габдулла, вина принеси, в синем сосуде, – приказал он своему охраннику, все тому же злобному воину с козлиной бородой в отменной броне.

Самолично разлив вино по кубкам, Владимир провозгласил:

– За Вуефаста, пусть он найдет достойное место в Ирии, – и отлил чуть-чуть вина на пол.

То же самое сделал Воислав и чуть позже Данила, а потом пригубил напиток… через миг ему казалось кощунственным, что такой несравненный нектар проливали на пол.

Воислав закончил свою историю лаконично, поведав, что «Лебедушка» по возвращении попала в шторм и после порогов вышла стычка со степняками.

– Откуда они там взялись? – спросил князь.

– Не знаю, говорят, их боярин Серегей побил, но могут еще шайки где-то бегать.

– Да знаю я об этом, что еще?

Больше рассказывать было нечего, Воислав так и сказал, Владимир перевел взгляд на Данилу, разглядывал долго, все это время у того мурашки бегали по коже.

– Говоришь, что воеводу Самуила видел? – медленно и раздельно спросил князь. – И как он тебе?

– Сильный правитель.

– А чем ты докажешь, что все, что ты говорил, правда?

Фактически это означало обвинение во лжи, и по здешнему воинскому кодексу за этим следовал немедленный вызов на поединок. Но перед Данилой сидел на троне князь, тем более даже он соблюл приличие, прямо в словах Молодцова не усомнился.

– Ничем, только своим словом и тем, что живой вернулся, стал бы я рисковать, морем в зимний шторм переплывать и с печенегами драться.

Владимира, похоже, слова удовлетворили, и тут он еще раз огорошил Данилу:

– И ты, значит, был в этой Академии? И как тебе?

– Большое здание, людей умных много, свитков дорогих, книг, знания люди хранят и передают тем, кто младше.

– И зачем булгарам так много этих книг? Что, они так своих отроков учить не могут, словами?