Княжич Соколов. Том 2

Но я не хотел верить, что на одной планете со мной оказался самый могущественный дикий эфириал, с которым мне доводилось иметь дело. Полная противоположность и естественный природный враг Мина.

Эфириал Подчинения.

Глава 27

— Княжич, к вам гость, — осторожно выглянул во внутренний двор один из доверенных личных слуг.

Я никого не ждал, а круг лиц, которых могла пропустить выставленная по периметру гвардейская охрана был крайне мал.

Ворохнувшееся любопытство требовало использовать «Око» и проверить лично, но я решил оставить этому воскресному вечеру немного интриги.

После тяжелой беседы с эфириалом следовало напомнить себе, что я все же человек. Пусть и только наполовину. Людские эмоции и переживания отрезвляют.

— Впусти его, Витя, — махнул я рукой, не намереваясь покидать полигон особняка, — и проводи сюда.

— Сделаю, — кивнул слуга и скрылся внутри дома.

Результат беседы с Мином разбередил старые раны, которые требовали действовать немедленно. Против такого врага любое промедление равняется смерти. Бить нужно точно и решительно. Ни о каком поступательном развитии речи не идет.

Он не позволит мне жить. Слишком хорошо знает, чем это для него чревато.

Тело тряслось и не смотря на смертельную усталость и физическое истощение требовало действий. И отвлекающая беседа была как нельзя кстати, чтобы успокоить нервную систему и избежать фатальных ошибок, прав на которые у меня больше нет.

— Демьян Афанасьевич, доброго вечера, — на правах хозяина первым заговорил я, стоило невысокому старику в старомодном коричневом костюме переступить порог.

— Доброго, — протянул Стародубский и поежился от бушующего вокруг ураганного ветра в этот абсолютно безоблачный сентябрьский вечер.

Убедившись, что я не собираюсь отзывать свою стихию, старик едва заметно стукнул тростью о бетон и окутал себя вязким эфирным коконом. Отчего дышать ему стало легче, а седые волосы раздражающе не тормошились чужой стихией.

— Проходите не стесняйтесь, — указал я рукой на матовую скамейку из металла, что служила единственным местом, где на полигоне можно было присесть.

— Благодарю, молодой человек, колени у меня стали совсем не к черту, — со смешком пожаловался Стародубский и присел.

— Чем могу быть полезен? — расположился я рядом, окончательно демонстрируя что разговор пройдет здесь.

Пусть технически мы находились на земле царского лицея, в которой от лица государя распоряжался Стародубский, этот клочок земли являлся собственностью рода Соколовых до конца обучения. Оттого даже сам директор был вынужден постучать в мою дверь и просить разрешения на встречу.

И теперь с беззаботным видом сидел на скамейке и задумчиво поглядывал на пожелтевшие листья, которые задорно гонял по полигону мой ветер.

— Еще неделю назад я не думал, что эта беседа когда-нибудь состоится, — издалека начал старик, покручивая трость с навершием черепахи в своих руках, — три дня назад я был твердо уверен, что она состоится не ранее чем через год, — после легкой паузы продолжил Стародубский и перевел на меня взгляд.

— И вот я сижу здесь на лавочке, словно пенсионер в центральном парке, — усмехнулся старик собственным словам, — готовый говорить о вещах, из-за которых иные лишались жизней сотнями и тысячами.

— Так вас не устраивает место? Время? Или собеседник? — поинтересовался я.

— Если бы меня что-то не устраивало, меня бы здесь не было, юноша, — сверкнул маленькими хитрыми глазами Стародубский, — разве нельзя старику немного поворчать? Отчего-то все ждут от нас лишь мудрости, полагая что более чем на это мы ни на что не способны. Как устаревшая книга, доживающая свой век на пыльной полке.

— Разве не для этого нужны внуки? Пусть и приемные, — иронично улыбнулся я и скосил взгляд в сторону дома, где в спальне дрых Алекс, на кухне суетилась Эмилия, а Зверева в подвале проверяла настройку свежеустановленного разведывательного оборудования, — сколько их у вас, десять?

— Семь, — припечатал меня изменившимся тоном Стародубский и весь полигон утонул в вязкой пелене чужого эфира.

Ветер исчез, а вместе с ним и все посторонние звуки, запахи и ощущения. Даже само время замедлило свой стремительный бег во всем мире, кроме одинокой металлической скамейки в южном пригороде столицы.

— Но беседу вы ведете со мной, — констатировал я с интересом наблюдая как чайка в четырех метрах над головой висит в воздухе и как в замедленном кино едва уловимо для глаз двигает крыльями.

Часа через три пролетит, доложило мне «Око», а Мин опасливо ворохнулся где-то в глубине. Отголосок силы Эфириала Времени, уничтоженного задолго до нашего рождения, узнал и он.

— Потому что мои приемные внуки доверяют тебе. Один — случайность. Два — совпадение. Но три… — толи осуждающе, толи уважительно покачал головой Стародубский.

— Это не ответ.

— Они не готовы к этой беседе! — гаркнул старик и вытянул в мою сторону трость, — и все из-за тебя!

— Я делаю их слабее? — искренне удивился я.

Потому что на мой взгляд все обстоит с точностью да наоборот.