Княжич

Вельможные страдальцы неоднократно просили Анфима сбавить скорость, но тот все просьбы игнорировал, заявляя, что на «спытания галеры» их никто не звал, а потому пускай тихо сидят и ему не мешают. Я на жалобы бояр лишь разводил руками, отвечая, что на борту судна старший Анфим, а кормчему видней, что и как. А про себя надеялся, рассчитывая на то, что это путешествие на галере надолго отобьет охоту к подобным речным прогулкам у смоленского нобилитета, вдоволь исстрадавшегося и насмотревшегося на собственных коллег, выполаскивающих содержимое своих желудков и облегчающихся прямо в ведра у всех на виду по причине занятости гальюна очередным горемыкой.

Анфим так грубо отсылал бояр, выполняя мой прямой приказ – разогнать по максимуму галеру, несмотря ни на что. Просить Анфима держать максимальную скорость никакого труда не составляло, это было все равно что уговаривать пикирующего орла не подтормаживать во время атаки. Глаза кормчего его выдавали – они светились маниакальным блеском человека, дорвавшегося до любимой игрушки. А я небезосновательно рассчитывал на то, что в следующий раз будет поменьше желающих напрашиваться ко мне в сопровождающие.

С вменяемыми боярами и купцами весь путь велись разговоры на «повышенных тонах», по причине беспрестанного плеска о воду гребных весел. К моей радости, ни у кого из них не возникло желания прикупить себе пару-тройку галер. Хоть боевые парусно-гребные суда их сильно и заинтересовали, но вовсе не в утилитарных целях. С практической купеческой точки зрения, их мысли куда больше занимали транспортные дощаники. Секретить все и вся я не видел никакого смысла. Поэтому пообещал всем желающим предоставить проектную документацию на транспортные дощаники, а также продать всем своим партнерам лесопильное оборудование вместе с воздушными двигателями. Я был кровно заинтересован в дальнейшем промышленном развитии города не меньше самих бояр.

У чуриловского причала собрались толпы народа. На сей раз «припарковались» тоже не сразу, но гораздо быстрее, чем в Гнёздове. Те бояре, что оказались подвержены морской болезни, по откидным мосткам первыми торопливо, пошатываясь, покидали галеру, их потные побелевшие лица сильно выделялись на фоне черного корабля.

В свирский терем к князю я не поехал. Изяслав Мстиславич еще в Каспле неоднократно мог видеть новые галеры, а первую спущенную даже успел лично испытать. И князь, и судовая рать остались весьма довольны новым кораблем. А Анфим со своими помощниками так и вовсе прописались в Каспле, днюя и ночуя на галерах.

В Смоленске задерживаться не стал, только перед возвращением в Гнёздово галера причалила в устье речки Городянки. Там меня уже дожидалась Инея, празднично принарядившаяся по такому случаю. Она была одета по местной моде не хуже смоленских боярынь, разве что поменьше аляповатой вычурности присутствовало в одеждах. В путь-дорогу ее сопровождали служанки. Инея с недавних пор была поставлена старшей над всем женским обслуживающим персоналом ильинского терема.

На палубе было довольно промозгло, к тому же с неба начала капать какая-то морось. Поэтому мы с ней уединились в моей каюте, пока еще никак не обставленной. Прижавшись друг к дружке, периодически ласкаясь и целуясь, мы мило беседовали, не обращая никакого внимания на качку. Тем более ее и не было. Вниз по течению спускались на парусах, лишь изредка подгребая веслами.

Вернувшись назад в Гнёздово, я не стал дожидаться схода на берег гребцов, сейчас вынужденно выслушивающих целую нотационную лекцию от нашего главного княжеского флотоводца. Используя народный фольклор, щедро сдобренный матом, он им в который уже раз объяснял и даже наглядно демонстрировал правила гребли и работы с парусами.

Проскакав портовые амбары, я со своими сопровождающими оказался на гнёздовском торжище. С самого утра в городе накрапывал противный, моросящий дождь. С запада нескончаемым потоком плыли хмурые, свинцовые тучи. Но эти природные явления практически не влияли на повседневную жизнь в Гнёздове, характерную своей особой кипучей активностью.

По мостовым дорожкам, заляпанным грязью, мимо тесовых рыночных шатров слонялось множество как местного, так и приезжего народа. Кто здесь только не встречался – торговцы, мужики, бабы, купцы, монахи чернецы, возницы с лошадьми, и, конечно, неизменным фоном в подобных людных местах являлась вездесущая, шумная и назойливая детвора.

Объехав по краю местный окольный город, я сразу направился в свой терем, выстроенный в минималистском стиле. Разместил на женской половине Инею со служанками, а сам в своем кабинете вглядывался в новые документы с цифрами производства и продаж.