Князь Владимир

Он захохотал весело и беспечно. Владимир вздохнул с облегчением. Олаф снова Олаф, могучий и всегда готовый к схваткам викинг. А приступы умности проходят так же быстро, как у Терибула припадки падучей.

Глава 31

В бою важен не только меч, но и кто у тебя за спиной или бьется плечо в плечо. Вепрь, ветеран многих войн, пары составлял умело. А в случае с новыми варварами все было ясно: раз так сдружились в дороге, то в бою прикроют друг друга, один не бросит другого раненым, везде поможет и выручит.

Сегодня Владимир и Олаф дежурили порознь, одному и то делать нечего в пустом ночном коридоре, но и тут Вепрь ухитрился поставить их так, что могли пересвистываться с поверха на поверх, а когда сходились к лестнице, то и видели друг друга.

Дворец погружен в полутьму. Даже светильники горели только один из четырех, воздух тяжел, настоян на дурманящих ароматах, что хоть и отбивают запах навоза, но голова от них тупеет, а ноздри вообще перестают чуять запахи. Изредка проскальзывала какая-нибудь тень, Владимир уже привык, что женщины по ночам бегают в солдатские бараки, дважды проскальзывали слуги из свиты императора, всякий раз злобно огрызаясь, когда он требовал показать лица.

Мысли текли вяло и сладко. Он уже стал сильным и знатным, ему улыбались самые красивые женщины, кланялись короли, а он – могущественный повелитель Севера – повелел трепещущему от ужаса императору Царьградской империи отдать ему в жены прекрасную принцессу Анну… А не то пойдет на Царьград и возьмет Анну вместе с Царьградом, всей империей, землями, скотом и людьми…

Едва слышные шаги вытряхнули из сладких грез. Снизу поднимались трое. Все в темных плащах с глубоко надвинутыми на глаза капюшонами, рослые и широкие. Оружия не видно, но Владимир звериным чутьем понял, что люди очень опасны и что под плащами есть и мечи, и добротные доспехи.

Он раскрыл рот, чтобы крикнуть тревогу, но то ли стыд удержал, то ли опасение, что это могут оказаться дворцовые слуги – а кто еще может быть в это время? – и трое молча бросились на него, а мечи разом заблистали в слабом свете светильников.

Владимир прижался к стене. Его меч будто сам прыгнул навстречу. Зазвенело железо, он дрался яростно, сцепив зубы и задержав дыхание. Они рубили по нему торопливо и мешая друг другу, а он выбрал миг и достал одного самым кончиком лезвия по шее, получил сильный удар в плечо, там занемело от боли, отодвинулся по стене, в то место сразу со звоном ударили два меча. В ответ быстро и точно кольнул, как копьем, еще одного. Тот взвыл и отступил, опустив меч. С его губ сорвалось крепкое слово.

Владимир вздрогнул, впервые услышав что-то кроме звона мечей и надсадного дыхания, едва успел отдернуть голову, лезвие чужого меча задело плечо. Со звоном слетела чешуйка доспеха.

Снизу, громко стуча сапогами и уже не таясь, бежали еще двое. Оба торопливо вытаскивали из-под плащей короткие мечи. Владимир вжимался в угол, его меч вздрагивал и звенел от яростных ударов, он не успевал следить за врагами, а руки сами дергались, отражали удары, щит трещал, он сам не мог бы сказать, как и с кем дерется, годы упражнений заставили тело двигаться само, и он бился, в глазах потемнело, он чувствовал соленое во рту, когда вдруг сверху прогремел страшный крик:

– Один!.. Что это?

Владимир шатался под ударами, колени подгибались, в голове гудело. Смутно видел, как сверху метнулась темная тень. Что-то хрустнуло, кто-то вскрикнул. Он отбросил щит, а его меч врубился в плечо нападавшего. Тот отшатнулся, Владимир судорожно повернулся к другому и тут ощутил, что остался только один враг, да и тот перехватил меч в левую руку.

– Умри! – прошипел Владимир с ненавистью.

Его меч обрушился с такой мощью, что перерубил подставленный меч противника и снес половину головы. Олаф поднялся, пошатываясь, сжал и разжал пальцы. Человек под ним остался лежать с неестественно вывернутой шеей.

– Что за люди? – спросил он.

– А я знаю? – огрызнулся Владимир.

В дальнем конце коридора выскочили стражи с факелами. Полыхнул тревожный красный свет, кто-то заорал истошно: «Император! Спасайте императора!» Двери приоткрывались, кое-кто выглядывал пугливо, другие выскакивали сразу, наполняли помещение воплями, суматохой.

Владимир и Олаф стояли с обнаженными мечами. Начальник ночной стражи примчался с белым как мел лицом. Его трясло, а губы прыгали, будто по ним били пальцем.

– Кто? Что? Куда?

Владимир промолчал, он ощупывал себя, проверял, целы ли кости или же погнутыми доспехами не отделался, Олаф же ответил бодро:

– Они!.. Это!.. Туды!

– Кто эти люди?

Начальник стражи наклонился, свирепо ухватил одного за плечи, потряс. Голова несчастного болталась, из разрубленного плеча хлестала кровь, как из быка на бойне. Он пытался что-то сказать, но с губ сорвался хрип, и глаза закатились под верхние веки.

Начальник стражи ухватил другого, а его воины переворачивали остальных, пока Олаф не обронил:

– Уже не скажут.

– Неужто всех?..

– Похоже.

Начальник стражи зло повернулся к Владимиру. Олаф развел руками: