Князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский

Мы и находимся в полной надежде к изведанной и многократными случаями подтвержденной ревности вашей к службе Нашей и отечества, и к свойственной вас и вашему званию прозорливости и попечению, что вы, употребляя вверенныя вам силы там, где иногда больше будет нужно и полезно, всегда однако ж, и на Татар, на Кубанской стороне живущих, внимательно назирать не оставите, как и по месту своего пребывания под вашею стражею, что до воинских действий качается быть долженствующих, по чему и все такия распоряжении предприймать будете, при обстоятельства требовать того могущих, кои бы, без ослабления нужнейших мест, и сих Татар такожде в спокойном положении удержать могли, будучи, без сумнения, вам не безъизвестно по собственным испытаниям, состояние сих народов тогда больше продерзких, когда не видят никакого страха, и, напротив того, унылых и боязливых, когда того начинают ощущать некоторый против себя приготовления, следовательно, и одни уже, к стати и ко времяни чинимые, движении некоторою небольшею войск частию небесполезны быть имеют, чтоб их занять и дать им заботливое упражнение там, где теперь находятся, не думая о сообщении своем с неприятелем, и в чем во всем, как и выше сказано, совершенно полагаемся Мы на ваше к Нам и к службе Нашей усердие, и искуство ваше и расторопность в делах воинских, пребывая в протчем Нашею Императорскою милостию к вам благосклонны. Дан в Санктпетербурге, 27 Генваря, 1774 г.

Подлинной собственной Ея Императорскаго Величества рукою тако: Екатерина.

Божиею милостию Мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская, и протчая, и протчая, и протчая.

Нашему Генералу Аншефу Князю Долгорукову.

Доставление живущему под Нашим покровительством в Полтаве Шагине-Гирею, Калге-Солтану Крымскому, в благонамеренности своей многократно уже испытанному, главнаго над ордами Нагайскими правления, будучи по видимому средством из лучших и надежнейших к удержанию сих легкомысленных людей и во время продолжающейся войны в положении, свойственном с пользою Нашей Империи, тем паче Нашего старания достойно, что, сверх исполнения вида толико важнаго и нужнаго, найдет и Калга-Салтан в том же самом, по состоянию и обстоятельствам своим, самое сходственнейшее воздаяние своей к Нам преданности.

Теперь, когда по содержанию реляции вашей, от 27 Генваря, и Генерала Порутчика Щербинина, от 29 того ж месяца, происки известнаго Казы-Гирей-Солтана, старавшагося, чрез Нагайскаго начальника, Джан-Мамбет-Бея, учиниться у Татар Нагайских главным правителем, окончились уже безплодно, и довольно для него безнадежным образом и на будущее время, а, напротив того, Джан-Мамбет начал Калгу-Солтана к себе призывать, и он не несклонным же с своей стороны оказался к принятию начальнической должности; то в самом деле и остается только воспользоваться всеми сими, благополучно стекашимися, удобностями к поставлению его на степени властительства, удовлетворящаго самолюбию его и здешней в разсуждении Татар заботе, всегда своевольных и всегда сумнительных, пока разными начальствами предводительствуются; по чему Мы Всемилостивейше и приемля за благо, представленныя вами, по предварительном вашем изъяснении, как и Генералом Попутчиком Щербининым, так и с самим Калгою, меры, к совершению сего намерения служить имеющия и стостящия в том, чтоб он как наискорее отправлен был к Нагайцам, чтоб получил и пособие войсками и деньгами, для устрашения одним способом злонамеренных, и приобретения другим себе доброжелательствующих, и чтоб наконец находился при нем и особливый Пристав, наблюдающий его поведение и все обращении, повелеваем вам и действительно по всем тому исполнить.

Таким образом вы, по получении сего, объявите Калге-Солтану, что Мы, по справедливому уважению известнаго Нам его благоразумия, которое достаточно было представить ему всю цену восприяных Нами подвигов в пользу народов Татарских, и убедить его предпочесть странствование из нежной и достохвальной предосторожности, чтоб не казаться не устоявшим в своем слове и обещаниях, соизволяем и можем со всем основанием с стороны его ожидать, после сих доказательств, что он где ни будет находиться, всегда, однако же, достойным будет Нашего Монаршаго благоволения и своего звания, а в следствие того, и при восприятом им ныне намерении, чтоб переехать к Нагайцам, для начальствования над оными, может он совершенно положиться на Наше покровительство и пособие во всяком случае и потребности, при чем столь долго, сколь благонамеренным пребудет, и определенныя для бытности его в Наших границах по тысяче рублев на месяц, чтобы толь лучше пристойность своего лица и начальства Нагайцам изъявлять в состоянии находился, ему, Калге-Солтану, так же производимы быть имеют, и что прибежище ему в Нашу Империю всегда, однако ж, есть и будет отверстым.