Князь вампиров

До сих пор мне даже не приходило в голову дать собаке имя. Стыдно признаться, но вначале я восприняла этого пса как забавную живую безделушку. Но "безделушка" оказалась наделенной способностью чувствовать и сострадать. Я решила, что дам ему имя (не кличку!) Друг. Он – мой единственный и верный друг. За все годы своего бессмертия я еще не встречала такой чистой и бескорыстной любви.

Я сидела, гладила Друга, и ко мне возвращалась способность связно и последовательно мыслить. Итак, что же мне удалось узнать от Люси Вестенра?

Манускрипт! Прежде всего, он. Логические объяснения тут не годятся, но интуиция подсказывала: обладание этим свитком дает громадную силу. Неужели Влад каким-то образом отобрал у Элизабет ее прежнее могущество? Я же помню, какой она явилась в трансильванский замок. А сейчас Влад стал даже сильнее, чем она тогда.

"Шесть строк, два ключа. К востоку от города есть перекресток. Там находится погребенное сокровище – первый ключ..."

Строки и ключи. Их число ничего не говорило мне. Единственный напрашивающийся вывод: сокровище находится на каком-то перекрестке, возможно – к востоку от Лондона. Явная загадка. Только кто может ее разгадать?

"Проклятый ключ! Он должен быть где-то здесь..."

Эти мысли, конечно же, принадлежали не Люси, а Владу. Должно быть, он размышлял над загадкой в момент моего вторжения в спальню девушки. Ни перекрестка, ни сокровища Влад до сих пор не нашел, но упорно ищет.

Если манускрипт сам по себе дает такую невообразимую силу, что же даст обладание первым ключом? А вторым?

Элизабет тоже знала о манускрипте. Вот почему она не торопилась расправиться с Владом! Видимо, прикончив его, она бы не сумела найти свиток.

К этому времени Друг настолько осмелел, что лег возле меня и положил голову мне на колено. Я еще долго сидела, гладя пса и раздумывая, каким может стать мир, если Влад сохранит свою поразительную силу, и каким, если эта сила перейдет к Элизабет.

В тот момент Влад представлялся мне воплощением коварства и жестокости, а Элизабет – бесконечного добра. Да, она скрывала от меня правду, но не по злому умыслу. Самым серьезным ее "преступлением" было неверие в мою преданность. Что ж тут удивительного? Мы с Элизабет знакомы чуть более трех месяцев, и она еще не имела возможности убедиться, что я вовсе не мечтаю ни о силе, ни о власти. Меня привлекает спокойная жизнь, полная удовольствий и развлечений. Оставив Друга на диване, я встала и отправилась искать Элизабет, намереваясь поделиться с ней всем, что сумела узнать.

Странно, но ее нигде не было. Я заглянула в большую гостиную, в нашу общую спальню, в малую гостиную, где она любила сидеть, в зимний сад. Пусто. Я пошла вниз, чтобы посмотреть, дома ли Антонио. Его комнатка была заперта. Наверное, Элизабет куда-то уехала, подумала я. Тоже странно. Увидев Антонио, Элизабет должна была понять, что я вернулась. Обычно она сразу же шла ко мне, чтобы взглянуть и похвалить очередные покупки. В последнее время Элизабет всеми силами старалась вернуть мое расположение, и такой внезапный отъезд (если она действительно уехала) меня удивил.

Я решила продолжить поиски и обошла весь дом. Единственным местом, где я еще не была, оставался подвал. Подземелье, как в шутку называла его Элизабет. Когда я подошла к лестнице, ведущей вниз, меня охватил непонятный ужас. Прежде чем взяться за ручку тяжелой, окованной железом двери, мне захотелось окружить себя покровом невидимости. Наверное, я интуитивно догадывалась, какое зрелище меня ожидает.

Я тихо спустилась в подвал и увидела то же, что и в прошлый раз: земляной пол, очаг, в котором давно не разжигали огня, жуткую статую Железной Девы и клетку с шипами, обращенными внутрь. Вокруг было темно и пусто.

И вдруг мне показалось, что на губе Железной Девы я заметила капельку крови. Я осторожно шагнула вперед, потом сделала еще несколько шагов...

Наконец я поймала слабый темно-синий отсвет... Еще шаг, и я попала внутрь "круга Элизабет". Оттуда доносились пронзительные, отчаянные, безнадежные крики. Я не могла различить, кому они принадлежат: мужчине, женщине, ребенку или какому-то терзаемому животному.

Картина окружающего разительно изменилась. В очаге ярко полыхал огонь. Клетка была поднята на высоту, вдвое превышающую средний рост человека. У рукоятки лебедки стоял Антонио, обнаженный до пояса. Жар от очага шел прямо на него, отчего кожа мулата покрылась многочисленными капельками пота, блестевшими в отблесках пламени. Он посмотрел наверх и улыбнулся белозубой, зовущей дьявольской улыбкой.

Между очагом и раскачивающейся клеткой я увидела Дорку. Она сосредоточенно нагревала в огне кочергу на длинной ручке. Ее раскрасневшееся, потное лицо изменилось до неузнаваемости – всегдашнее безразлично-угрюмое выражение сменилось исступленным экстазом. Дождавшись, когда кочерга раскалилась добела, Дорка извлекла ее и быстро сунула внутрь черной клетки.