Князь Угличский

Федор Савельич определил, с моего согласия, местом строительства каменного собора, берег реки Мологи, главным фасадом на закат, и соответственно алтарем в сторону восхода, по христианской традиции. Архитектор, годного для строительства камня, опросив горожан и исходив окружающую местность, не нашел. Оно и не удивительно, вокруг болота, скальных выходов нет. Определив для себя интересовавший его круг вопросов, градоделец насел на меня с целью пробы метода получения жидкого камня. Понятно, как он выбился в люди, такого настырного и дотошного человека я не встречал ни в одной из своих жизней. На дворе стоял декабрь, надвигались долгие праздники, но Федор Савельевич был неумолим. Для опытного процесса я решил использовать старую доменную печь, с которой начиналось мое знакомство с городом. Она стояла без дела уже несколько лет, так как треснула через несколько дней использования. Я дал заказ архитекторам починить печь, а кузнецам стянуть её железными обручами. Все же это был эксперимент, а тратить время и деньги на не гарантированный результат я не хотел. С другой стороны отступать я тоже не собирался, бетон мне нужен. К материалу для цемента тоже был вопрос, какие пропорции смешивать?

Объяснив градодельцу каким образом древние римляне получили первый цемент, я через несколько дней получил от мастера готовый рецепт, семь частей песка и три части известняка. В малых доменках Федор прожарил разные пропорции состава. Из каких-то вовсе ничего не вышло, другая смесь слишком быстро твердела. Для помола получившейся массы в цементную пыль понадобится мельница, и мне пришлось заказать устюженским литцам железный барабан на горизонтальной оси с крышкой и свободно бегающим внутри массивным чугунным бегунком. Таким механизмом с приводом от паровика я надеялся смолоть конечный продукт, впрочем, и для подготовки смеси он тоже пригодится.

Пока кузнецы выполняли заказ, требовалось доработать орудие, которое мы привезли с собой обратно к Устюжне. Пушка была хороша, но нуждалась в прицеле. Я думал о двух путях: первое это простой отвес, установленный на ствол, целик на нем и при стандартном заряде пороха, в зависимости от угла подъема ствола и совмещения пенька мушки и отверстия целика, мы получали попадание в цель; второе то же самое, только прицел оптический, для лучших пушкарей-снайперов. Победа одним залпом, что может быть лучше. Скоординированные выстрелы по полководцу вражеской армии, а обезглавить вражескую армию — значит победить. Коли у нас будет преимущество в артиллерии, этим надо пользоваться, пока враги не переняли метода. Сейчас полевая артиллерия практикуется только в шведской армии, там применяют бронзовые пушки небольшого калибра. Маневра огнем не знают. Оптикой займусь сам, а механический прицел поручу пушкарям, только единые отверстия на пушках надо утвердить, чтоб базироваться на стволе.

Время бежит быстро и вот опять наступил канун Рождества. Почему-то в этот раз праздничное настроение пришло и осталось в доме надолго. Я приказал срубить в лесу пышную елку, как бы для немецких мастеров, и в трапезной стояла зеленая красавица, которую украсили под моим руководством любимая жена и её подружки. Приятный запах хвои будил воспоминания о детстве, том которое я почти забыл. Во церквах почтили память ветхозаветных пророков, с чтением берущей за душу молитвы Ефрема Сирина. В пятидневные предпраздничные дни в церковных службах священники взывали к душам паствы, молили отринуть помыслы от мирской суеты, прогнать нечистые мысли, ведь скоро Дева Мария принесет в мир сына Господня, коему предназначено омыть человеков от первородного греха. В последний предпраздничный день Навечерия Рождества Христова богослужебные тексты полны сочувствия к мукам матери, рождающей в земной мир Бога. Трагизм страданий, после пришествия сына Господня переходит в радостное ликование: Бог с нами!

В светлое Рождество, отслужили литургию Иоанна Златоуста, за ней исполнили торжественные праздничные антифоны. Красок песнопениям нынешней службы добавил поразительный бас дьяка Посольского приказа Матвея, казателя аглицкой речи.

Праздничный стол был великолепен, помимо традиционных жареных поросят, царской рыбы, пирогов, кулебяк с разнообразной начинкой, на столе стоял салат Оливье, жареная и мятая картошка, маленькие желтые помидоры, имеющие яркий вкус диких плодов. За столом, кроме жены, сидящей рядом, находились мои люди. Надо же, как их много! Казначей Ждан Тучков, военный советник и окладчик Афанасий Бакшеев, литец Федор Савельев, медик Бажен Тучков, немецкие мастера Бруно Вебер и Иоганн Зилингер, рында Григорий, архитектор Федор Конь и другие, отметившиеся в моей памяти, люди. Всем им я изменил жизнь, надеюсь к лучшему.

Сам я не очень религиозен, скорее это обязанность родича царя. Не может наследник царя не быть истинным православным.