Князь Угличский

Забыл я про бетон, за всеми делами, а то чего проще трубы бросить большие, сверху забетонировать с запасом и гони дорожку дальше.

— Ты князь, примечай людей, коли кто, хоть совсем из простых, но старателен вельми, и дело творит с усердием, тому дари олафу прилюдно из денег, что яз тебе привез. Коль захотят остаться на работах лучшие люди, опосля посохи государевой, бери на оплату, чтоб трудились далее с охотой.

Визит вышел коротким. Прискакал сеунч от Бориса Федоровича с посланием, где тот просил вернуться в Москву.

Вернувшись в столицу и явясь к Годунову, застал того в возбужденном состоянии:

— Здрав будь Борис Федорович. Чего случилось? Зачем вернул меня с Коломны?

Тот залез в простой короб и выложил на стол серо-рыжие куски камня.

— Чего это? — Вопросил я.

— Железо с Каменного пояса царевич! Как же это? Как ты смог мыслями гору железа найти? Ужель вправду Господь тебе подсказки дает?

— Борис Федорович. Ты что? Мы ж с тобою раньше все порешали. Коль сказал яз весть, в том сомневаться не моги.

— И чего тама и медь, и камни самоцветные и злато с серебром взаправду есть?

— Я же сказывал тебе в горах камни самоцветные, железо, медь и каменный уголь, в реках золото и серебро во множестве неисчислимом.

— Что ж делать теперь?

— Как чего делать? Людей туда надобно селить, добытчиков руд, крестьян на пашню, кузнецов на выплавку железа.

— Это и так ясно. Где ж их взять то? Людишки у поместных дворян разбегаются, от того в оскудение приходят служилые люди мнози. Яз ноне сочиняю указ царев "Об урочных летах", чтоб пахарей привязать к земле, и не могли оне от хозяина свово уйти николе. Будет от того испоместным дворянам облегчение.

— Нельзя того делать Борис Федорович. Надобно снова вернуть Юрьев день в государстве нашем.

— Опять ты, мне палки в колеса суёшь! Отчего нельзя-то? Надобно так, чтоб войско у нас сильное было! — Вспылил Годунов.

— Борис Федорович, знаешь ты, как яз слушаю и уважаю тебя. Ты, как отец мне, свово не помню яз вовсе. Видение мне бысть, как поместный дворянин ездил по Руси и скупал души умерших крестьян у помещиков.

— Свят. Свят. Свят. Ты чего сказываешь то Дмитрий? Бога побойся! — Осеняя себя крестом, ужаснулся боярин.

— К тому придет, Борис Федорович. Поначалу пахотной землицей станут торговать с записанными за ней крестьянами, опосля просто людьми православными станут рядится и менять их на деньгу, коней, собак, да соколов.

— Прекрати немедля! Неможно мне подумать об сем! Как так христианами торговать?

— Указ твой станет тому причиной. Царство наше станет царством рабов, от того на многие сотни лет гнить изнутри примется.

— Так яз как лучше хочу!

— Нельзя того творить, отец мой. Коль оставим Юрьев день, так крестьяне пойдут к лучшему хозяину, бо плохой разорится, коли не поменяет свою жизнь. Размер земель за единым родом надобно ограничить, больше жаловать дворян в поместные, но без крестьян.

— А кому земли надобны без крестьян то? — Задал резонный вопрос Годунов.

— Давать земли служилым воинам на полудне, по Волге, где земля жирная и урожай даст втрое от московского. Тогда меньше оратаев больше хлебов растить станут. Яз у себя в уделе нашел крестьянина, так он и навоз в зиму на поля возит, и пчел себе завел, и плуги сковал лучшие железные, от того у него урожай случился на наших тощих землях самсемь, бо у крестьян на соседском поле сам-три самое большее.

— Что это за крестьянин такой расчудесный? Не помог ли ты ему советами своими?

— Ну, чуток подсказал. Так яз про то толкую, что при рачительном укладе можно втрое-впятеро большие хлеба снимать с пашенной землицы. Знаешь от чего погибла древняя римская цесария?

— От чего?

— От того, что в ней все делали рабы. Вскую стоять за царство бесправным человекам? Покуда империя воевала и добывала рабов, то новыми трудниками восполняла убыль не способных к делу. А остановилась в войнах, тут же и рухнула, потому, как слаба была изнутри.

— Значится, сказываешь, нельзя крестьян к землице вязать?

— Упаси Господь. Надобно дворянам дать облегчение. Оружие и броню за государев счет давать. Да к тому ж ты сам сказывал, что нужно нам войско новое, мастеровитое, чтоб не как стрельцы больше по лавкам сидело, бо занималось токмо воинским казанием. Коли подумать, гляди какая песня выходит. Дворяне служат и за то земельку в поместье имают, уважают крестьян своих, не гнобят, берут с них красную цену по согласию за труд пахарей. А коли сделать новое войско токмо чтоб воинским делом занималось и за службу верную давать надел на вечное пользование отслужившим воинам по заслугам. Коли, получил знак Георгия — получи лучший надел, где восхочешь, получил третью степень — больше надел и так дальше. Опосля плати налог государю земельный — остатнее твое. Бо коли не желает заслуженный вой пахать, так может землю свою продать иль у государя заместо надела деньгу на дело взять в цену его. А восхочет крестьянин купить землю у государя — установить цену по правде и пусть платит хлебом без лихвы, покуда не выкупит надел.

— Постой, постой, что это за новое войско такое? Что-то мы с тобою об том не говаривали ранее?