Князь Угличский

Окольничий с Бакшеевым отстрелялись из пушек и пищалей. По результатам стрельб свейских ручных пищалей в целом подтвердились параметры, о которых сообщал боярин Лапушкин. По орудийной стрельбе обобщить данные не получилось по причине хаоса среди пушек, в виду разных калибров и длин стволов. Но взяли несколько орудий за эталонные образцы, например свейская пушка калибром девять вершков с длиной ствола один и шесть десятых аршина показала дальность стрельбы около двух тысяч аршин; свейская пушка калибром двенадцать вершков с длиной ствола два и две десятых аршина показала дальность стрельбы около двух тысяч шестисот аршин.

По воспоминаниям из срочной армейской службы двадцатого века калибры орудий нужного нам диапазона в Российской армии были сто, сто двадцать, сто пятьдесят два, двести десять миллиметров, а дальше не помню. Сведя результаты стрельб в таблицу, собрал своих советников.

— Вячеслав Валерианович, Афанасий Петрович, что вы думаете по результатам стрельб?

— Чего желаешь знать Дмитрий Иоаннович? Яз не пойму? — Спросил у меня Афанасий.

— Ты Афанасий Петрович отстрелял свейские ружья и нашенские угличские ружья тебе знакомы. У свейских пищалей каков калибр? И каков калибр стволов угличских ружей?

— У свеев, по угличской манере калибр тридцать — тридцать пять ногтей, длина стволов от сорока до шестидесяти вершков. У устюженских ружей калибр восемнадцать ногтей, длина стволов девяносто три вершка.

— То есть чем меньше калибр и длиннее ствол ружья, тем дальше и точнее летит пуля. У наших ружей лучшая дальность ныне, значит менять покуда нечего. Вячеслав Валерианович? Что молвишь по пушкам на поле, коии нам требуются?

— Нам вестимо, чем больше пушка, тем лучше, бо думаю коли оставлять единые меры для пушек, то ставить надобно десять али двенадцать вершков. Коли обесчаешь, або легкие станут орудия и далее стрелять, то лучше нету.

— Колесные станки свейские глянулись тебе?

— Справные тележки, дубового дерева, четыре либо шесть лошадок могут тянуть вместе с пушкой сию тяжесть.

— Нам таковые надобны в войско?

— Надобны, для поля лучше нету.

— Значится так, и порешим для стрельцов покуда, нынешние ружья устюженские годны. Для поля надобны пушки в десять или двенадцать вершков. По длине ствола будем думать, как получим на станках первые пушки точеные. Каковая длина ствола даст нашему войску большую пользу, таковые и станем точить. Такоже надобно соделывать дубовые станки на высоких колесах для скорого движения вместе с войском. Вячеслав Валерианович составь грамоту об результатах стрельб, и наших решениях, да подай её оружничему боярину Годунову, да государю. Нам же надо сотворить отливки бронзовые, каковые в послед станем точить. Мастера-литцы пусть отольют нам в московском дворе полные пушки, с пяток на десять и пять на двенадцать вершков, яз тебе чертеж соделаю, бо твои люди привезли нам в Устюжну. Бо яз покуда, близко возьмусь за мастеров моих, чтоб сотворили станок особый для дел наших.

Спустя несколько дней, так как лед на реке так и не встал, решил рискнуть, и боярина Лапушкина отправил в столицу по служебным делам, на самоходном струге. И пушки отвезет и струг самоходный покажет царю да Годунову, а то обещал лучшие пушки, а полгода уж прошло, и нету ничего. Себе для образца колесных лафетов оставил свейские орудия в комплекте. Пусть будут, мало ли что.

В течении следующих трех недель я практически не покидал терема. "Переводил" медицинский трактат. Нельзя все время опекать людей, на то и голова, то есть хозяин, чтоб самому решать свое дело. К удивлению моему, написание второй части книги прошло гораздо быстрее. Может плотная белая бумага помогла, может перо стальное, избавившее мои пальцы от судорог. Хотя, наверное, то, что значительную часть медицинских знаний я подзабыл. Тем не менее, главное, зачем я оказался в этом времени я сделал. Передал нынешним людям медицинские знания из будущего.

Вызвал к себе Баженко.

— Здрав будь на долгие годы господин мой, князь Дмитрий.

— И тебе здравствовать. Книгу, что я тебе дал, выучил?

— Как есть государь, бо половины не смог понять. — Похвалился и одновременно повинился врачеватель.

— Почто же не пришел и не спросил у меня?

— Княже, откель тебе-то знать, что врачеватели зарубежные ведают? — Удивился Тучков-младший.

Мнда, вот так и палятся на очной ставке.

— Потому, как яз книги перетолмачил, да не все смог на словенском языке написать. Но понять-то понял. Не зря ж меня казатели латыни учили. Тако ты спрашивай. Бо яз коли вспомню, что из трактата, то подскажу тебе. — Надо ему сделать градусник и фонендоскоп подумал я. — Вот тебе вторая часть. Даю тебе неделю на чтение. Опосля, придешь ко мне расскажешь, чего не понял. Потом поедешь в Углич, там Семейка Головин печатный двор наладил. Прислал на днях двадцать своих учебников по счислению. Как приедешь в Углич явишься к Семейке и передашь мой приказ: слово в слово напечатать две книги по медицине, что яз тебе дал. По сто штук каждой.

— Государь мой, зачем так много? — Удивился Баженка.