Князь Трубецкой

…Сейчас с тобой мы можем только строить предположения и рассуждать — что именно будет правильно сделать. Мы уже проговорили с тобой десятки вариантов, попытались представить, какие последствия вызовут те или иные твои действия… но только там, только на месте ты сможешь принять решение, выбрать вектор действия — прямой или от противного. Мы ведь понимаем с тобой, что и победа России в той войне, и ее поражение могут быть обращены на ее же пользу, так ведь?..

Ротмистр — не союзник. Нет, сейчас, когда нужно выбраться к своим, на Чуева можно положиться и лучшего попутчика, пожалуй, не найти… Но ведь это ненадолго. К тому же придется постоянно тратить время и силы на то, чтобы убедить его… преодолеть его сопротивление, его понятия о чести и подлости… И это скоро начнет мешать. И точно не приблизит к выполнению миссии князя Трубецкого… Будет мешать, и с каждым часом все больше и больше. И выходит, что помеху следует устранить как можно быстрее…

— …Можно вас, Алексей Платонович?

— Да, а что?

— Помогите мне француза перевязать, сам я с факелом и повязкой одновременно управиться не смогу…

— Передумали убивать, Сергей Петрович? Слава богу… давайте я факел приму…

— спасибо, Алексей Платонович…

— За что…

Клинок сабли, лежавшей на коленях Трубецкого, скользит навстречу ничего не замечающему гусару… Быстрее и надежнее вонзить его в живот, как час назад сделал сам ротмистр, убивая поляка, но гусар уж, во всяком случае, заслужил смерть быструю и по возможности безболезненную… Так что лезвие устремилось к его горлу, легко, неощутимо скользнуло по кадыку, рассекая плоть, кровь хлынула, заливая доломан, красный с черным от чужой крови… Чуев даже не успевает удивиться, опускается на колени, пытаясь зажать рану ладонями, потом медленно валится на бок… и замирает.

Удивление в глазах француза. Он потрясен, он убедился, что молодой русский офицер сошел с ума и убил своего соотечественника только для того, чтобы тот не мешал умертвить пленного — капитана Люмьера.

— Вы хотите стать генералом, капитан? — спрашивает Трубецкой.

Сабля в его руке словно извивается, капли крови падают с лезвия, отсчитывая мгновения. И какой нелепый вопрос: хотите стать генералом, капитан?

Люмьер облизывает пересохшие губы, пристально смотрит в глаза мучителя. Он не хочет сейчас быть генералом, он хочет жить. Просто жить…

— Вы хотите жить, капитан Люмьер? — спрашивает Трубецкой, и капитан быстро кивает, дергает головой, пытаясь при этом не оторвать взгляда от лица русского. — Хорошо, — говорит Трубецкой. — Я предлагаю вам обмен… Вы ведь большой мастер в обменах… и обманах, капитан…

— Я не предам… — бормочет Люмьер и замолкает, когда острие сабли касается его щеки под правым глазом.