Князь советский

Хозяин повел его вглубь полутёмной квартиры с высокими сводчатыми потолками и узкими извилистыми коридорами. Благородные люди, попавшие в спальню Зайберта, оказывались в тесной комнате, оклеенной тёмно-синими обоями. Посредине громоздилась кровать с резной спинкой и оранжевыми подушками; на потолке поблескивало зеркало, а на комоде стояла фарфоровая фигурка чёрта с огромным фаллосом.

Зайберт смущенно хихикнул и развернул его к стене.

– Это так… Баловство…

Положив Китти на кровать, Клим стянул с неё валенки, шапку и пальто.

В кухне за стеной что-то загремело – будто уронили железный поднос.

– Счастливое дитя, спит даже при таком шуме! – умилился Зайберт. – А я просыпаюсь от того, что дворник шаркает метлой по тротуару. Пойдемте к гостям, Магда скоро придёт.

5

Магда опоздала на полчаса: окна в трамвае были покрыты толстым слоем инея, и она проехала свою остановку.

– Оуэн уже здесь, – сказал Зайберт, когда продрогшая до костей Магда ввалилась в его прихожую. – Вы всё подготовили?

Она шмыгнула раскисшим на морозе носом.

– Кажется, да.

Посмотревшись в зеркало, Магда оправила на себе платье – синее с розовым воротником и квадратными пуговками на рукавах. Пожалуй, стоило повесить на шею чехол с камерой – так будет сразу понятно, что она профессиональный фотограф и журналист.

– Пойдемте, я вас представлю, – позвал Зайберт, и Магда направилась вслед за ним в гостиную.

Там уже было полно народу, и все говорили разом, мешая немецкую, английскую и русскую речь. Подвыпившие французы в четыре руки колотили по клавишам рояля и пели «Валентину»; несколько пар танцевали. Табачный дым слоился в свете оранжевых ламп.

– У меня тут свой собственный Интернационал! – с гордостью сказал Зайберт. – Подумать только, совсем недавно мы воевали друг с другом, а теперь сидим посреди заснеженной Москвы, пьем грузинское вино и не держим ни на кого зла.

– Где Оуэн? – спросила Магда ослабевшим от волнения голосом.

Зайберт показал на дородного господина, стоящего в окружении гостей.

Магда подошла ближе.

– Когда я пересек границу, таможенники заставили меня декларировать шубу и галоши, – рассказывал Оуэн. – Кто-нибудь может объяснить, зачем Советы это делают?

– Так они борются с безработицей, – отозвался темноволосый господин в элегантном костюме-тройке. – Если в стране не хватает рабочих мест, их можно создать на пустом месте. Вы только представьте, сколько людей можно привлечь к учету входящих и исходящих галош!

– Кто это? – тихо спросила Магда у Зайберта.

– Его зовут Клим Рогов. Он хотел с вами поговорить.

– О чём? Я его не знаю… Хотя постойте…

Не успела она договорить, как за стеной что-то с грохотом повалилось.

– Лизхен, ты опять?… – угрожающе рявкнул Зайберт. – Это не прислуга, а наказание. Вечно у неё всё из рук падает!

Он выбежал из комнаты, и Магда вновь перевела взгляд на Клима Рогова. Она вспомнила, что так звали мужа Нины Купиной. Неужели это он?

– Власть в Советском Союзе похожа на пирамиды Гизы, – сказал Клим, обращаясь к Оуэну. – На вершине каждой из них находятся вожди, которые подбирают себе не самых талантливых, а самых верных помощников – тех, кто никогда не откажется выполнить приказ. В награду за верность им даруются вотчины и право кормиться с них. У этих вассалов есть свои вассалы, рангом помельче, а у тех – свои. Благополучие каждого из них зависит от устойчивости пирамиды, и поэтому они делают всё, чтобы укрепить её. Но строительных материалов в пустыне не хватает, и они вечно воруют друг у друга кирпичи и устраивают друг под другом подкопы.

Клим описал, кто есть кто в Политбюро и кто к какому клану принадлежит.

– Откуда вы всё знаете? – изумился Оуэн.

– Профессиональная привычка интересоваться деталями.

– Вы говорите по-русски?

Клим кивнул:

– Я знаю русский, английский и испанский в совершенстве, а шанхайский диалект – на разговорном уровне.

– Можете прямо сейчас написать заметку на пробу?

– Да, конечно.

Из соседней комнаты раздался детский плач, и к Климу подлетел встревоженный Зайберт.

– Там ваша девочка проснулась!

Тот побледнел.

– Я сейчас вернусь и принесу заметку.

– У вас десять минут! – крикнул ему вслед Оуэн. – Я скоро уезжаю.

Зайберт взял Магду за локоть.

– Мистер Оуэн, я хотел порекомендовать вам мисс Магду Томпсон…

– Извините, но мне нужно попудрить нос, – перебила она и отступила к дверям.

Магда уже поняла, что Оуэн хочет нанять в качестве корреспондента Клима Рогова, и ей ни при каких условиях не обойти его. Незнание русского языка не могли компенсировать никакие фотографии.

6

Китти сидела на кровати и, запрокинув голову, вопила:

– Папа-а-а!

Клим включил ночник и взял её на руки.

– Ну что ты, малыш? Я здесь…

Обхватив его за шею, Китти силилась что-то сказать, но только всхлипывала с надрывом.

Клим посадил её к себе на колени.

– Тихо, маленькая… Тихо…

Нельзя было оставлять Китти одну! Каково это для четырехлетнего ребёнка – проснуться в чужой тёмной комнате?

Клим достал из внутреннего кармана записную книжку и, не выпуская дочь из объятий, принялся писать заметку о валютных спекулянтах, обитавших на рынках Москвы.