С которой, конечно же, никак не мог справится.
Она не рассказала мне ничего. Наверно, даже нашла некоторые из его ударов до жестокого приятными. Но теперь ей хотелось пойти со мной туда, куда я направлялся.
Как только она упомянула дьявольские туннели, я почуял, как где-то внутри меня просыпается паранойя. Появилось неизбывное желание проверить свою новенькую форму на наличие жучков и прочей шпионской атрибутики. Благо, Катька решила сразу расставить все точки над «и».
Ей позвонила Славя. Не знаю почему ангел решила, что Менделеева будет лучшим кандидатом на эту роль, но отказываться от помощи в моём положении — не самый верный выбор.
Как и принимать в ряды приключенцев всех, кого только ни попадя.
Я ответил Кате уклончиво, пообещал подумать над её предложением — надо было сначала узнать мнение Майки. Что-то мне подсказывало, что как только я упомяну род, обративший её родной дом в кучку пепла, огненная дочь Тармаевых тотчас же воспылает, и отнюдь не благодарностью.
Сумка приятно потяжелела. Я выходил из магазина изрядно потратившийся, но довольный. Хотелось поймать автомобиль такси, но подобные чуда редко закатывались в бедняцкие кварталы.
Я бросил взгляд на стенд, где привычно была изображена карта. Будущее ещё не наступило, но приёмы комфортного туризма были здесь прямо оттуда. Что и говорить, магия толкала местный прогресс — знать бы ещё только куда. К краю пропасти или в светлое будущее?
Доходный дом, где укрылся Кондратьич был всего в паре-тройке километров отсюда. Что ж, к старику у меня скопилось немало вопросов, а оттягивать их разрешение и дальше больше не было смысла.
Глава 2
Сегодня старик разжился конфетами. Баранки, чай в блюдце — я почти что чуял себя на даче у бабушки. Самовар блестел золотом. Едва у нас с Ибрагимом появились деньги, он подбоченился и взял самую важную часть работы на себя.
Принялся их тратить.
Что ж, следовало отдать ему должное, если он и позволял себе роскошь, то очень небольшую. Словно рождённый не в деревне, а сразу в душном бухгалтерском офисе, он взялся вести грамоту о расходах, и чуть не помер от счастья, вызнав, что сам Император, после моего героизма, оттаял и готов помочь в восстановлении особняка. В конце-то концов, благородных я кровей, аль нет?
Перво-наперво, он высказался, что раз уж теперича я не абы кто, а гордый ученик офицерского корпуса, то и жить мне лучше всего поближе к Петербургу. Да и безопасней — желающих пустить красного петуха будет поменьше.
Я смотрел на него — и видёл в нём наивного ребёнка. Если там, в больнице, он упрекал меня в излишне розовом взгляде на мир, то сейчас то же самое можно было сказать и про него.
— Кондратьич, — я отхлебнул чай, успокаивающе выставил перед собой ладонь. — Это, конечно, всё очень замечательно, но мне хотелось бы знать сейчас о другом.
Он весь обратился в натянутую струну. Словно ученик, не выучивший урока под взглядом строгого, готового вызвать именно его к доске, учителя.
— Расскажи мне про моего отца.
— А чавой про него рассказывать, барин? Хороший был мужик, царствие ему небесное. Платил мне изрядно, да исправно — никогда при нём его дворовые-то нуждёнки не ведали. Да и…
— Ибрагим, — я остановил льющийся из него поток. — Ты же знаешь, про что конкретно я спрашиваю.
Старик выдохнул, опустил взгляд, разом обратился в потерянного. Махнул рукой, будто говоря — а, да пропадай оно всё пропадом.
— Знаю, барин, как не знать. Думалось-то мне, вот уедем в Питер, помощи попросим, в корпус, стало быть, офицерский пристроим — тут-то старому житью и ага. Конец, стало быть. А прошлое-то батюшкино за вами что телега следом скрипит.
Чую, это я вовремя начал спрашивать. Надо было брать быка за рога. Пока Кондратьич в таком настроении, он мог что угодно рассказать.
Чем больше этого «что угодно» я из него вытащу, тем лучше.
— Какой он человек был? Мне после того удара… немного память отшибло. Вроде помню, а всё как в тумане. Чем занимался? Кольцо-то Кошкино нам ведь не даром доверили.
Учитывая то, что за один великий артефакт готовы были разменять едва ли не полгорода благородных…
Интересно, а как с благородными обстоят дела в Москве? Может, тут по всей стране этих родов, как грязи — чего беспокоиться о сотне другой?
Здравый смысл возразил, сказав, дабы я вспомнил мудрость свое былой юности. Где ты ни крутись, как ни вертись, а столько барыша, сколько в столице хрен где сделаешь. Нечто мне подсказывало, что тут руководствовались тем же принципом. Со всей страны — и в Петербург!
— Скажешь тоже! Не даром, понятное дело. Батюшка твой что бык был небесный: всё знал, да всё видел. Человек ему навстречу только шаг сделает, едва руку протянет, а уж он, почитай, и знал, кто таков, да с каким соусом его в суп класть.
Я кивнул. Значит, верно, что у Рысева-старшего были схожие со мной способности. На родологии нам пытались втолковать, что дар не работает как магическое заклятье. Вещь можно зачаровать — и она раз за разом будет выполнять то заклинание, которое в неё закладывалось.