Князь Олег

Он часами сидел в своей гридне даже в летние вечера возле любимой печи, выложенной причудливой огнеупорной керамической византийской плиткой, и, любуясь игрой огня, вел тихие беседы со своими «Лучеперыми» друзьями, детьми и внуками. Здесь часто были возмужавший Ингварь Рюрикович со своей красавицей женой, с интересом слушавший рассказ старого князя о его походах в Хазарию и Византию. Здесь всегда были Любар с Верланой, Ленк с Ясочкой. Здесь постоянно бывал Стемир со своей греческой женой, тихонько перешептывавшейся с Рюриковной, женой великого князя Олега, здесь были Карл Ингелот, именитый фриз, со своими меченосцами, иногда допускались иностранные послы и купцы, а также средняя дочь великого князя — Верцина со своим мужем епископом Айланом.

— Ну, что вы ворчите, великий князь! — улыбаясь, ласково проговорила жена Ингваря, пребывающая в самом прекрасном возрасте: ей недавно минуло двадцать три года, но детей ей боги не дали. Она любила яркие наряды и проводила много времени возле жены Стемира, пытаясь перенять у гречанки умение шить и плести кружева.

Олег любил смотреть на ее красивые наряды, напоминавшие ему наряды Экийи, любил слушать ее вопросы и меткие замечания, а иногда даже ловил себя на мысли, что ежели бы бог Святовит был милостив и сбросил великому князю лет двадцать, то он выпроводил бы Ингваря Рюриковича княжить в какой-нибудь северный или, наоборот, южный край и взял бы эту плесковскую красавицу во четвертые жены!..

Но бог Святовит хочет от великого князя Киевской Руси другого! Он хочет…

— Что ты сказал, Карл Ингелот? — спросил вдруг Олег фриза и, не ответив Ольге, повернулся к потомку знаменитого пирата Аркона.

— Я говорю, что хитрецы греки опять продержали на довольствии наших купцов не шесть месяцев, а только четыре, — проговорил Карл Ингелот, задержав взгляд на плесковской княжне.

Ольга сделала вид, что польщена его вниманием.

— Ну, стало быть, греки соскучились по моей рати! — улыбнулся Олег, наблюдая за женой племянника и чуя, что ей никто не нужен из присутствующих в его гридне мужчин.

— Нет, дядя Олег! — тихо сказала Ольга. — Рать необязательно посылать. Надо слова клятвы заверить письменным документом, как это делают все европейские короли! — ласково посоветовала она, и в гридне великого киевского князя стало так тихо, как никогда еще не бывало.

— А я думал, что тебя, невестушка, кроме красивых одеяний, не интересует ничто! А ты, оказывается, дела государевы защищать учишься! — медленно и немного растерянно проговорил Олег. — Что скажут мои «Лучеперые»? — взглянул он вдруг на Стемира.

— Устами красавицы истина глаголет! — смеясь, ответил Стемир. — Завидую Ингварю! Такую жену сумел найти! Вот это Рюрикович! — тихо проговорил он, чтобы не слышала его жена Невелла.

— Ну, коли так, то я немедля велю отправить в Царьград послов и подписать там мирный договор о правилах торговли русьских купцов в Константинополе! Пусть вечно чтят и помнят лукавые христолюбцы тот мирный договор, который заключал с ними сам Олег Вещий!

— А красавиц с собою можно взять в путь-дороженьку? — смеясь, спросил Карл Ингелот, с вызовом поглядывая на Ольгу.

— Ну нет! С красавицами я останусь, а то вас назад домой не дождешься.

В гридне завыли шутливым воем все «Лучеперые», но знали, что князь уже не шутит — надо готовить посольство, чтобы закрепить устный договор письменным документом.

Месяц спустя договор был подписан.

Олег держал пергамент дрожащими руками, читая медленно и вдумчиво:

«Мы, от роду Русьского, Карл Ингелот, Фарлаф, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемир, посланные Олегом, Великим Князем Русьским, и всеми сущими под рукою его Светлыми Боярами к вам, Льву, Александру и Константину — Великим Царям Греческим, на удержание и на извещение от многих лет бывшия любви между Христианами и Русью, по воле наших Князей и всех сущих под рукою Олега, следующими главами уже не словесно, как прежде, но письменно утвердили сию любовь и клялися в том по закону Русьскому своим оружием.

Первым словом, да умиримся с вами, Греки! Да любим друг друга от всея души и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас: но потщимся, сколь можем, всегда и непреложно соблюдать сию дружбу! Также и вы, Греки, да храните всегда любовь неподвижною к нашим светлым Князьям Русьским и всем сущим под рукою Светлого Олега. В случае же преступления и вины да поступаем тако…

Вина доказывается свидетельствами; а когда нет свидетелей, то не истец, но ответчик присягает, и каждый клянется по вере своей…»

— Так! Именно тако и должно быть! — сказал он, улыбаясь, и продолжил чтение:

«Русин ли убиет Христианина или Христианин Русина, да умрет на месте злодеяния! Когда убийца домовит и скроется, то его имение отдать ближнему родственнику убитого, но жена убийцы не лишается своей законной части…»

Олег прочитал третье условие договора и нахмурился: «Да! О наследии жен и дщерей думать надо всегда!..»