Князь Олег

«Чья воля вершит это волшебство? — взволнованно подумал Олег и недоверчиво спросил самого себя: — Неужели смену дня и ночи вершит Святовит?.. Неужели ему подвластно движение Солнца, Луны, Северного Ярилы и других созвездий? Как устроен весь этот сложный мир твердынь и сплошного неба?.. Почему на небе, при всей сложности расположения звезд, не заметен хаос, который встречается на Земле и заставляет сомневаться в разумности и всесилии богов? Или невозможно создать хоть где-либо определенный строй вещей, который и называется порядок?»

Олег пристально вглядывался в восточный край неба, где все окрасилось стойким розовым светом и готовило землю к встрече с солнцем. В траве зазвенели птичьи песни, и кулики всех мастей захлопотали над своими гнездами. Олег старался не отвлекаться на птичий гомон, чуя по их дружному пению, что схватки с хазарами сегодня не будет, и стремился сосредоточить внимание на восходе солнца.

И вот оно поднялось. Розовое, теплое, излучающее не только тепло, но и любовь, оно всем своим огромным ровным шаром встало над восточной линией горизонта и, казалось, бросило мощный вызов своей всепоглощающей добротой всем, кто наблюдал за его медленной и важной поступью по небу.

Олег как завороженный следил, не появится ли хотя бы маленькое облачко на пути солнца и не отбросит ли оно тень на великое светило, но ничто не мешало солонцу заявить о себе во всю свою мощь и красоту, и оно, гордясь собой и своим лучезарным сиянием, обогревало хазарскую землю, потревоженную русской дружиной. Олег наблюдал за движением солнца и убедился, что препятствий долго не будет на его пути. Он широко улыбнулся, затем встал, низко поклонился солнцу и небу и только потом распорядился, чтобы принесли в жертву Перуну двенадцать телят, отвоеванных у северных хазар, и потребовал у воинов, чтобы они в ближайшее время не ели телятины.

Воины смеялись, немного обижаясь на князя, что тот считает их забывчивыми: ведь они с первых подстилок помнят, что жертвенным мясом животных выкупают себе здоровье и удачу во всех делах у богов. «Что же ты уж нас так, великий князь Олег-Олаф? За что ты нас так, наш красавец князь!» — слышалось вокруг костров, на которых пеклась рыба, в изобилии водившаяся на Дону.

— Да-да! — смеялся Олег. — Перейдем на пищу иудеев, которые предводительствуют хазарами и употребляют в пищу только рыбу и пшено.

— И потому они такие разумные? — улыбнулся Рюар, сопровождавший Олега в этом походе, как самый надежный из оставшихся «Лучеперых» друзей.

— Да! — без улыбки вдруг ответил Олег и, перехватив взгляд Свенельда, ревностно наблюдавшего за окружением великого князя и хмуро смотревшего на красивого светловолосого витязя, строго проговорил: — Меня всерьез интересует жизнь иудеев. Я хочу многому поучиться у них.

— Князь, еда готова! Шатры убирать? — спросил слуга, дежуривший у костра.

— После еды, когда созреем для вторжения в Саркел, тогда и наведем порядок. Этот берег Дона не должен пускать в разгул злой дух, вспоминая о нашем привале, — ответил Олег и приказал всей дружине приступить к утренней еде, предварительно выстояв минуту молчаливого поклона перед котелком с едой, как перед символом семейного и дружинного благополучия, благодаря Перуна, Радогоста и Святовита за невидимую, но ощутимую поддержку во всех праведных делах русичей.

Завтрак прошел быстро и дружно, за что поклонилась синеволосая дружина русичей Дону и положила на высоком его берегу, в направлении против течения реки, все кости от рыб с их головами, чтобы дух рыб видел, как высоко оценили русичи пищу, посланную речными духами.

— Князь, к тебе какие-то слебники пожаловали, — известил Свенельд Олега, когда дружинники отблагодарили Дон за сытный завтрак.

Олег вопросительно глянул на Свенельда и машинально привел в порядок свое боевое оснащение.

— Они без оружия. Похоже, что это служители хазарских синагог; смотри, как странно они одеты. Так одевался иудейский габай[41] у нас в Рароге, и так одевается на службу киевский габай, — тихо проговорил Свенельд и был рад первым подготовить князя к нежданной встрече.

Олег посмотрел на группу темнолицых людей, одетых в длиннополые темные халаты, поверх которых были накинуты длинные, белые, с синими поперечными полосами и множеством тесемок на концах покрывала. Головы иудейских священнослужителей были покрыты маленькими белыми шапочками. Лица посланников хазарского хакана были мрачны, сосредоточенны и настороженно-выжидательны.

— Да, это габай, — согласился Олег. — Но они знают, что пришли к князю, а не к верховному жрецу? О чем нам с ними говорить? — удивленно спросил он Свенельда.

— Они сказали на славянском языке, что им нужен князь по имени Олег-Олаф, которого недавно звали Новгородец-русич! — с гордостью оповестил Олега Свенельд и услужливо спросил: — Какие хочешь дать указания, великий князь Олег-Олаф?

Олег удивленно оглядел Свенельда и хмуро попросил: