Князь моих запретных снов

Я удивленно моргнула, когда он откуда-то из ящика достал плоскую коробку и поставил ее передо мной. Сдвинул крышку. Внутри оказалась россыпь мелких предметов: пуговицы, оторванные от одежды, мелкие монетки, обломок гребня, ленточка, очень старая, местами засаленная чужими прикосновениями…

– Возьмите что-нибудь, рассмотрите, – приказал Клайс. – Попытайтесь почувствовать каждый из этих предметов… И скажите мне, что вы думаете об их хозяевах.

«Да что я могу сказать об их хозяевах?» – мысленно ужаснулась я, но все же протянула руку и взяла первое, что попалось.

Это оказалась тяжелая серебряная пуговица с неизвестным мне гербом: василиск извивался вокруг солнца.

– Не торопитесь, – вдруг вмешался мастер Брист. – Закройте глаза. Попробуйте почувствовать эту вещь. Попробуйте представить себе ее хозяина. В любом случае не торопитесь.

Я послушалась. Закрыла глаза, стараясь забыть о том, где нахожусь. Сжала в кулаке пуговицу, она была приятно-холодной и почему-то совершенно не желала нагреваться от тепла моей ладони. Затаив дыхание, я вслушивалась в собственные ощущения, и с каждым мгновением мне делалось все страшнее – потому что я не чувствовала ничего. Вообще ничего, пустоту. Только пустоту и холод.

Меня выгонят отсюда? Я вернусь к матушке Тирии?

Но почему-то возвращаться уже не хотелось. В стенах замка Бреннен я внезапно почувствовала себя человеком, а не рабочими руками, которые было так удобно использовать.

– Ну, что? – тихо спросил мастер Брист. – Не бойтесь, говорите, что почувствовали?

– Пустоту, – пересохшими губами прошептала я. Потом виновато посмотрела на Бриста. Он разочарован?

Но нет, наставник снова улыбнулся.

– Все правильно, вы и должны были почувствовать пустоту, – сказал Кодеус Клайс, – владелец этой пуговицы давным-давно мертв. Берите следующий предмет.

Пальцы дрожали, когда я отложила в сторону пуговицу и потянулась за следующей вещицей. Зачем-то взяла обрывок ленточки, сжала в кулаке, снова закрыла глаза.

Ленточка молчала, не торопясь раскрывать мне судьбу своей владелицы. Она не была ни холодной, ни горячей – просто старой и грязной шелковой ленточкой, которая когда-то имела цвет, а теперь превратилась в поблекшую тряпочку.

Я невольно облизнула губы.

Что я должна сделать с собой, чтобы почувствовать?

И что именно нужно чувствовать?

Внезапно кожу ладони словно ожгло. Я открыла глаза, но… все поплыло. Яркие огоньки свечей, добротная мебель, наставники – все вдруг подернулось густым туманом, сквозь который…

Снова паутина. Та самая, которая тянула тогда Милку. Такими же нитками был зашит ее рот, и поэтому Милка не могла кричать.

Только теперь паутина была везде. И сноходцы… Они как будто остались по ту сторону, а я… я совершенно одна, кожу жгут толстые плети в отвратительных кровавых сгустках. И огнем горят стежки на губах, и я тоже не могу кричать – только мычу, заходясь в беззвучных рыданиях, теряя рассудок от ужаса.

Показалось, что меня кто-то зовет. Я изо всех сил дернулась, пытаясь разорвать стянувшие кожу путы, меня словно кипятком окатили…

И внезапно все закончилось.

Я снова могла дышать. Лицо ласкал прохладный воздух. Я как будто плыла, плыла сквозь сумрак, и кто-то бережно прижимал меня к себе, и нес, нес…

– Тише, Ильса, тише, – услышала я голос Бриста, – вы нас всех изрядно напугали. Сейчас передохнете в лекарской и пойдете к себе.

– Что случилось? – просипела я, не зная, что и думать. – Отпустите, я сама пойду.

– Думаю, это не самое лучшее решение. Вы на ногах не удержитесь. С вами такое раньше случалось? Что вы видели, когда взяли ленту?

– Мне… было плохо… – прошептала я, снова закрывая глаза. – Снова эта паутина… она тянула меня… Кому принадлежала та ленточка?

– Она принадлежала молодой девушке, сноходцу, которая заблудилась в Долине Сна и не нашла дороги домой, – тихо сказал Брист. – У вас очень низкий порог чувствительности, Ильса. Это и хорошо и плохо одновременно.

– Так меня… не вернут к матушке?

– Вернут? Нет, что вы. Вас будут учить. Вы спасете очень много людей от духа Сонной немочи, Ильса. Все будет хорошо.

Я закрыла глаза. И так было уютно и спокойно на руках у наставника, что даже стало немного стыдно. Ну надо же, меня несет совершенно чужой мужчина, а я и размякла. Матушка бы уже сказала: шлюха, как есть шлюха. А я наслаждалась. И почему-то мечтала о том, что, будь у меня отец… настоящий отец… он тоже бы… иногда жалел. И помогал бы. И берег. И не заставлял бы таскать тяжеленные ведра с помоями.

– Простите меня, – пробормотала я, – простите, что так вышло.

– Через пару часов придете в себя и отправитесь в свою комнату, – спокойно ответил Брист. – Кстати, вам назначили содержание. Небольшое, как и положено адепту, но деньги у вас будут. Сможете по праздникам выезжать в Торнхоп или Филтон, купите все, что понадобится.

– Это вы… попросили за меня? Ну, про деньги?

Хотя я могла бы и не спрашивать. Брист промолчал, и я видела, что он улыбается.

* * *