Князь Мещерский

– Нечего было ирландцев давить, – заметил я. – Вот те и отыгрались.

– Думаете, они? – удивился Трусов.

– Более некому. Не мы же с вами бомбу в спальню премьера занесли?

– Пожалуй, – согласился Трусов. – Дозвольте присесть, ваше превосходительство?

Я милостиво кивнул. Чего зря человека на ногах держать, тем более, что в зале на нас уже поглядывали. И за весть спасибо. То, что операция с закладкой бомбы и эвакуацией Мэгги прошла успешно, я знал. Рано утром ко мне в номер постучался «Николай Николаевич» и, после обмена паролями, шепнул: «Пришла телеграмма из Гавра. Посылка доставлена, отправитель благополучно отбыл», после чего откланялся. Выглядел разведчик неважно: серое лицо, красные глаза – точно ночь не спал. Да и я не сразу уснул… Слова «Николая Николаевича» означали, что Мэгги с дочкой сели на пароход и сейчас благополучно плывут в Россию. Оставалось узнать результат операции: доступа к радиотелеграфу в лондонском посольстве у разведчиков не имелось. Нет, им бы разрешили, но это могло вызвать подозрения у посольских, а посвящать их не следовало – на этом решительно настоял Смирнов. Информация из посольства могла протечь: там хватало англоманов, которые сдали бы родное государство даже не за деньги, а из преклонения перед лаймами. Подобных уродов хватало и в моем времени, так что благоволение Трусов заслужил.

– Позавтракайте, Аркадий Петрович! – предложил я. – Кофе сегодня чудный, рогалики – с пылу с жару. Вам заказать?

– Сделайте милость, – согласился чиновник.

Я сделал знак официанту. Спустя минуту мы с Трусовым чинно пили кофе – я заказал себе еще чашку.

– Одно плохо, – вздохнул чиновник после того, мы покончили с завтраком. – Британцы собираются ввести досмотр проплывающих Каналом судов. Еще не объявили, но сведения верные. У секретаря нашего посольства в Лондоне добрые отношения с британским адмиралтейством, там шепнули. Причем, могут остановить и французское судно – англичане сейчас нервные. В связи с этим посол настоятельно рекомендует не плыть в Россию прежним путем, а добираться через Марсель и Одессу. В Средиземном море у французов военный флот, там не посмеют задержать.

– А что могли бы? – спросил я. – Подданных России?

– От британцев всего можно ждать, – кивнул Трусов. – Нет, понятно, что отпустили бы. Но сам факт остановки корабля с женихом наследницы престола с возможным обыском его каюты… Министерству иностранных дел придется писать ноту, возможно, принимать иные меры, а наши отношения с Британией и без того не безоблачные.

Я-то было подумал, что он обо мне беспокоится…

– Через Марсель, так Марсель, – пожал плечами.

– Я могу сообщить это послу? – оживился Трусов.

– Сообщайте! – кивнул я.

Чиновник немедленно вскочил и умчался. Наверное, заработает очки у посла. Только зря старается. После того как я выложу императрице собранный компромат на местный гадюшник, посол на своем месте вряд ли усидит. Подумать только! Из-за спеси вставлять палки в колеса российскому военному агенту… Письмо государыне Игнатьев передал мне незапечатанным. Я прочел – и волосы дыбом встали. И вот откуда это у людей? Страна в беде, последние силы в борьбе с врагом напрягает, а этот вздумал письками мериться. По разумению посла Игнатьев должен был лечь под него и ничего не предпринимать без дозволения. Представляю, сколько бы мы платили французским фабрикантам в таком случае! Оседлать денежные потоки – любимый вид спорта в России (и не только в ней). Плавали, знаем…

После завтрака я со спутниками отправился в Парижский университет, он же Сорбонна. Тамошний ученый совет принял решение за заслуги в развитии медицинской науки присвоить князю Мещерскому степень Honoriscausa, то есть почетного доктора наук. Теперь по четным буду доктором, по нечетным – просто хирургом. Сарказм. Впрочем, я не возражал. Из российских врачей я первый, кто удостаивается такой чести, а это признание дорогого стоит. Если в России есть медики, способные удивлять французов, значит она не отсталая, как тут считают.

Церемонию я выдержал стоически. Выслушал речи, позволил напялить на себя мантию и дурацкую шапочку с квадратной заслонкой сверху, сердечно поблагодарил ученый совет за оказанную честь, заметив, что в России много замечательных врачей, которые достойны стоять рядом. Пусть мотают на усы, тем более что их здесь почти все носят. На этом программа пребывания в Париже завершилась, и мы отметили это дело в «Максиме». А что, деньги есть, не домой же их везти? К нашей компании присоединился Шарль и члены ученого совета, которых я тоже пригласил, и они не отказались. «Халява» – слово сладкое не только для русских. К веселью присоединился Трусов, который сообщил, что завтра утром выезжаем в Марсель, о билетах он побеспокоился. Старается чиновник, зарабатывает очки. Пусть.