Князь-меч

– Ты только не вздумай бежать, человеце, – предупредил невысокий детина с круглым крестьянским лицом и клочковатою бородою. Поверх рубахи на плечи разбойника была накинута овчина, а на перевязи, в кожаных ножнах, висел не какой-нибудь тесак, а самый настоящий меч! Без излишних украшений, но видно, что рыцарский. Откуда у простого татя такой меч? А откуда угодно! Мог и украсть, а, скорее, просто убил хозяина клинка. Убил подло, исподтишка, а как иначе справиться с рыцарем простолюдину?

Обладатель меча, похоже, и был тут за старшего, остальные двое обращались к нему почтительно – дядько Дементий.

Йомантас все же попытался хоть что-то прояснить:

– Зачем я вам?

– Узнаешь!

Шли не очень-то долго, от силы верст пять, когда впереди, за деревьями показалась усадьба. Обычная такая усадьба, какая не одна бывает у каждого уважающего себя боярина. Ну, а если и одна – то не у боярина, а у своеземца, или, как их называли в Новгороде и Пскове – «человека житьего». Кто б ни был хозяин усадьбы, боярин или «житий человек», а видно было, что за всеми строениями здесь следили. Крепкий тын, тесовые ворота, обитые железом, бревенчатая башня посреди двора – все честь по чести, не забалуешь. Еще имелись связанные друг с другом сенями избы – хоромы, три избы поменьше – для дворовых, и всякого рода хозяйственные постройки – амбары, коровник, птичник, а на заднедворье – овин и пилевня.

В сложенном из толстых бревен овине дымилась печь – видать, просто протапливали, ибо сушить еще было нечего, чай, не осень – весна. Стоявшая рядом с овином пилевня – сарай для хранения мякины, соломы и прочей мелочи – была сколочена из таких мощных досок, что больше напоминала узилище.

Именно туда и бросили беглеца, даже руки не удосужились развязать, Пикуолис их покарай! Ворочаясь на старой соломе, жрец все шептал молитвы, просил помощи у многочисленных литовских богов и богинь. Те вроде как начали помогать – в пилевню вошли два дюжих мужика, принесли лепешку и фляжку воды, развязали руки.

Ну, хоть голодом не собрались морить – и то хлеб. Хотя, с другой стороны – зачем людокрадам морить голодом свой живой товар? Никакого смысла. Наоборот, кормить надо, чтоб ноги передвигались, шли, да и потом, на рынке, не гремели костями. А вообще-то, как-то не очень все эти люди напоминали людокрадов. Усадьба эта, воины – именно, что воины! – Йомантас разглядел на воротных слугах и кольчуги, и шлемы.

Все разрешилось к вечеру. Сквозь щели сарая жрец видел, как во дворе засуетились, забегали – видно, встречали хозяина! Снаружи послышался утробный звук рога. Заскрипел засов, распахнулись настежь ворота. Въехал какой-то богато одетый человек, как видно – боярин. Йомантас его раньше не видел, а если и видел, так не приметил. Да и лица из пилевни было не разглядеть – далековато. Одначе, судя по воинам, по одежке – боярин-то был не из последних, важный такой господин.

Немного погодя после приезда хозяина усадьбы уже ближе к ночи, беглеца вывели из сарая и привели в овин. Печь уже не топилась, но сильно пахло дымом, а в углу краснела углями жаровня. Возле жаровни, в резном деревянном кресле с высокою спинкой, как видно, специально принесенной в овин, сидел, вытянув ноги, тот самый богатей – боярин. Позади него горела свеча, так что лица Йомантас не разглядел… да оно ему нужно – всяких бояр разглядывать? Выбраться бы отсюда скорей…

Глянув на приведенного пленника, боярин молча кивнул. Дюжие парни во главе с тем самым Дементием враз подскочили к жрецу и, сорвав с него одежду, привязали к железной решетке, под которую тотчас поместили жаровню да принялись орудовать кузнечными мехами – разжигать угли!

Несчастный узник выгнулся и закричал от нестерпимой боли! Да и как было не кричать, коли кожа уже горела, и казалось, что от нестерпимого жара в жилах закипает кровь.

Боярин махнул рукой, и жаровню тотчас убрали.

– Это мы только начали, – послышался тихий насмешливый голос. – Так сказать, для знакомства. Так что ты, мил человек, не вздумай молчать. Отвечай на все вопросы понятно и четко. Тем более мы и так о тебе много чего знаем… Ты – литвин, язычник, мало того – волхв.

– Спрашивайте, – Йомантас скрипнул зубами. – Уж будьте уверены, я скажу все. Что мне от вас скрывать-то?

– Что от тебя было нужно князю? – приподнялся в кресле хозяин усадьбы.

– Точно не знаю… Он расспрашивал меня про мои сны.

– Что еще за сны? Ты не лжешь ли, часом?

– Господин, клянусь всеми богами – не лгу! – вытянув дудочкой губы, жрец издал сиплый звук, должный символизировать его полную преданность. – Он спрашивал – я рассказывал.

– Что именно? Очень любопытно. Расскажи-ка и нам.

Йомантас поспешно пересказал все свои сны – не так уж их было и много. Внимательно выслушав, боярин поднялся на ноги и тихо осведомился:

– Всё?

– Всё, всё! – истово заверил жрец.

Впрочем, все его заверения не помогли, хозяин усадьбы повернулся к мучителям:

– А ну-ка, пожгите его еще, парни.