Князь лжи

Фремберг хотел закричать от ярости: он понял, что только что произошло. Храм являлся последней преградой: боги какой-то крошечной частичкой себя присутствуют в освященных изображениях, и они могли ощутить возвращение того, кого некогда низвергли. Инстинктивно Фремберг насытил жезл новым пучком силы; найдись у него время оценить ситуацию, он понял бы, что это бесполезно. Перед ним стоял не призрак Темного Князя, а сам Князь, во плоти, и противостоять ему в волшбе мог только равный. Лицемер пользовался магией высшего порядка: Истинной Речью творился мир в первые его дни, когда в слова, как в формы, отливалась божественная сила анкавалэна. Дети Светил знали этот язык полностью; он был тем языком, на котором они, стихии и силы мира, говорили между собой – Фрембергу же, обретшему бессмертие немногим более ста лет тому назад, было ведомо лишь несколько Имен, одно из которых было его собственным. Разум чародея судорожно метался в поисках выхода. На какой-то момент он потерял себя. Он хотел обратиться к властителям Сальбравы: может быть, они услышат его крик. Он мог ненавидеть их, называть их тиранами, мечтать о мятеже, но, оказавшись наедине с Темным Князем, был готов целовать ноги Солнечным Богам, лишь бы они спасли его. Для гордости не осталось места, сердце затопил дикий, почти животный ужас: он знал, что Лицемер способен сотворить с ним нечто много более худшее, чем смерть… Он искал слова молитвы, выученные давным-давно, еще в детстве, когда он был человеком, но они не приходили на ум: повзрослев, Фремберг слишком хорошо постарался забыть их, ведь он полагал, что бессмертие делает его равным богам, вознося над человеческим стадом. Его возмущало, что боги – в лице своих посланников – считают его чем-то мало отличающимся от этого самого стада; теперь же он был готов принять эту роль, готов на все что угодно, лишь бы спастись.

Он вдруг увидел Лицемера рядом с собой, совсем близко, Последыш будто бы обнимал его, заглядывая в глаза.

– Поздно, – произнес Лицемер, и в его голосе Фремберг услышал удовлетворение. Маска покрылась каким-то подобием копоти, налет посветлел, потек, как воск, принимая новую форму… форму, в которой Фремберг узнал…

Найдись у него еще несколько мгновений, он, может быть, сумел бы понять, что его страх, внутренний надлом, сделавшие его готовым на все ради спасения, – не принадлежат ему, отчаянье внушено извне. Вернее – не принадлежали; но Фремберг принял их как свои, и они стали его частью. Лицемер сломал его волю, переломил внутренний стержень, как сухую тросточку. Он начал Игру по своим правилам и закончил ее так и тогда, когда ему было нужно.

* * *

…От взрыва часть пещеры обрушилась, и Эдрика завалило камнями. Чтобы выбраться, ему потребовалось перейти в меч. В этом состоянии он был неуязвим, для него не существовало препятствий. Синий клинок вылетел из-под завала, взметнув целый фонтан камней. Пещера изменила форму, став значительно шире – похоже, часть скалы Фремберг просто испарил.

Больше разговаривать с демоном в маске Эдрик не собирался. Похоже, тот не был способен вести себя как разумное существо – а может быть, просто не воспринимал Эдрика как ровню и поэтому не считал нужным обращать на него внимание. Какой из этих двух вариантов был истинным, Эдрика не волновало – он собирался убить демона в любом случае.

Но демона не было. На месте разрушенного святилища теперь были обломки, вибрировал уцелевший портал, и Фремберг Либергхам устало опирался на посох. Еще раз осмотревшись, Эдрик превратился в человека.

– Где он? – Спросил тел-ан-алатрит, опускаясь на пол.

Фремберг раздраженно посмотрел на него.

– Я его прикончил, – и пробурчал. – Идиоты…

– Что это было?

– Существо вроде того, что вселилось в Нарвериша. Только посильнее. И более удачливое. – Чародей сделал кислую мину. – Не нужно было помогать твоему дружку…

– Объясни, что произошло, – потребовал Эдрик. – Если он был одержимым, почему ты не почувствовал его?

– Слишком хорошо спрятался.

– Для чего этим тварям проходить Мост?

– Чтобы приобрести самостоятельность. Видишь ли, помимо двух «нормальных» способов прохождения существуют еще два… ммм… извращенных. Если ты человек, но твой Тэннак имеет демонические свойства, ты можешь попробовать пройти Мост на закате до летнего солнцестояния. Тогда ты станешь… скажем так, человекодемоном. Возможен и обратный вариант – для достаточно могущественных демонов. Им нужно идти на рассвете после летнего солнцестояния. И в том, и в другом случае риск очень велик, но некоторым везет, и они приобретают вторую природу, не теряя своей изначальной. Их очень сложно уничтожить. Даже будучи развоплощенными, они могут овладеть живым существом и попытаться пройти Мост в его обличье. При правильном учете баланса сил подобное прохождение исцелит их – по крайней мере, одну из двух половинок их естества, в то время как человек или демон, служивший им носителем, не получит ничего.

– Понятно. – Эдрик еще раз оглядел пещеру. – А зачем ты уничтожил храм?

Фремберг заскрипел зубами.