Князь Кий

Вокруг Тмутаракани негромко перекликались караулы, от лагеря, приглушенная расстоянием, доносилась песня. Несколько голосов протяжно выводили знакомую Богдану песню, грустную и такую же старую, как седые сумрачные звезды над степью. Дружинники тосковали по далёкой родной земле.

Он не заметил, как миновал полуразваленные крепостное ворота, как очутился около хазарских построек, покинутых хозяевами. В одной из них жил князь, остальные занимали гридни.

Тёмная фигурка выросла на фоне светлой стены.

- Богдане, ты?

Он радостно вздохнул, потому что ждал и желал этой встречи…

- Я, моя люба…

Тёплые ладони закрыли ему рот.

- Тише, услышат!

Он с силой притянул её к себе. Злата не сопротивлялась, только вздрогнула, прикоснувшись к облегавшей его тело холодной кольчуге. Чуть отстранившись, она тихо, счастливо засмеялась, сказала совсем не то, о чём думала:

- Железо… Холодное…

Он прикрыл кольчугу полой епанчи.

- Зато сердце горячее!

- Слышу - стучит оно. Слышу… Будто море набегает волнами на берег, бьёт в него перед бурей.

Богдан знал, как любила она море, тянулась к нему, словно лебёдка к родному гнезду.

- Пойдём послушаем море.

- Пойдём, любый!

Одна за другой, играючи, набегали волны на песок и с тихим шуршанием откатывались назад. Море было блекло-синее, подёрнутое сизой дымкой и оттого казалось таинственным. Да оно и вправду хранило немало тайн в своей глубине, среди обросших водорослями кораблей, затонувших ещё во времена Одиссея, среди разбитых бурями лодий, на которых пращуры нынешних русичей добирались от днепровских порогов к этим берегам.

Лёгкий ветер дохнул со стороны заходящего солнца, разорвал дымку, и вдали, за водным простором, обозначилась тонкая полоска берега - Корсунская земля. Только на мгновение показалась она и вновь исчезла. Скрылось солнце за горизонтом. Ветер затих. А море по-прежнему вздыхало, тихо и задумчиво, набегая волнами на берег.

Русское море… Как долог и труден был путь к нему. Не все, кто начал его, дошли до этого берега. Многие полегли под Саркелом и Итилем, белые кости других сушит беспощадное солнце в степях у Джурджанского моря, а кто и вовсе бесследно затерялся в гнилых болотах под Тмутараканью. Но не зря погибли русские воины: крепче стала Русь, избавилась от ярма хазарского, протянула твёрдую руку сразу к трём морям - Джурджанскому, Русскому и Сурожскому. И спокойнее люду будет жить на русских окраинах, и гостям русским откроются пути в дальние страны.

Здесь, в Тмутаракани, будет рубеж земли Русской. На месте захудалого городища поднимется крепость-детинец, стенами своими закроет тмутараканцев от любого ворога. Вырастет русский город над Русским морем. Будут в нём жить и русичи и касоги, ясы и греки, место мирным хазарам в нём найдётся, всем, кто в труде прилежен, доброе ремесло знает… Всё тише шумело море. Потемневшее небо украсили первые звезды.

Над береговым обрывом прозвучали голоса: мужской, молодой, чуть хрипловатый, и женский - грудной, певучий.

- …Уйдёшь ты с дружиной, останусь я снова одна. И знать не буду, где сложишь ты свою буйную головушку…

- Не горюй, моя лада! - ответил мужской голос. - Буду просить князя: пусть дозволит он мне тут навсегда остаться. Хоть простым воем, хоть ковалем в кузне, хоть каменщиком - я на всё согласен. Сердце моё навсегда с тобой, и земля эта мне люба.