Князь из будущего. Ч. 1

Уцелевшие старейшины рода кочагир стояли на коленях перед молодым парнем со светлыми волосами и длинными усами, что носил смерть на кончике своего языка. Они уже слышали о нем. Много причудливых слухов об этом человеке носилось по паннонской степи. А вот теперь им посчастливилось увидеть его своими глазами. Или, скорее, не повезло… Уважаемые люди были готовы к смерти, но то один, то другой кидал исподлобья взгляд на сапоги тончайшей кожи, странный доспех и голый подбородок. Отсутствие бороды у воина и мужа должно было вызвать презрительную усмешку, но почему-то не вызывало. Напротив, воин, сидевший на кошме перед ними, выглядел именно как воин, и воин победоносный. Понурые головы стариков вновь клонились к земле. Они не ждали ничего хорошего от словенского князя, который вырезал их войско и в своих землях, и в землях мораван. Храбрец Батбаяр, сын хана Турсуна попал в хитроумную ловушку, и тысяча всадников не вернулась из-за Дуная, оставив степь без сыновей и отцов. А выбора у племени кочагир не было. Полукровки загнали их остатки, словно охотничьи собаки и предложили выбор: либо они едут на разговор к словенскому хану, либо все племя идет под нож. Еще полгода назад эти твари были нищими, как семьи их матерей, а теперь они похвалялись добрыми конями, взятыми в аварских кочевьях, доспехом и оружием. Старики приняли неизбежное. Если есть хоть малая возможность сохранить род, то они его сохранят. Даже если для этого нужно будет принять лютую смерть. Нечего было противопоставить разгромленному племени новой силе. Особенно вон тому…

Исполинского роста фигура, с ног до головы закованная в железо, застыла по правую руку князя, приводя в ужас степняков оскаленной мордой железной маски и топором, на который опирался воин. Торчащие вперед клыки, приклепанные к маске, были личной идеей князя, чем он безумно гордился. И сейчас Самослав читал на лицах наивных кочевников одну и ту же мысль. Они, вне всякого сомнения, видели перед собой того самого ручного дэва и знаменитый топор, которым он зарубил хана Тоногоя. На их лицах читался плохо скрываемый ужас.

— Ну что, почтенные, — обратился, наконец, к ним Самослав. — Как жить теперь будем? У вас выбор небольшой теперь.

— Сейчас твоя воля, хан, — прочистив горло, — ответил самый уважаемый из старейшин, носивший имя Онур. — Хочешь, убей нас всех. Хочешь, прогони с наших земель. Нам нечем тебе ответить. Наши воины погибли в походе. Мой род выставит едва ли одного из пяти воинов от того, что было раньше. Кто не погиб в походе, был убит твоими ручными псами. Этими предателями…

— Ну, а если я не стану вас убивать? — неожиданно спросил Самослав. — А если я и с земли вас не стану сгонять? Что вы будете делать тогда?

— Ды… Э-э-э, — многозначительно промычали старики, пытаясь сохранить умный вид. Получилось не у всех. — Зачем тебе это? Разве ты не враг нам?

— Враг! — легко согласился Самослав. — Но могу быть другом. А зачем мне это, я тебе сейчас объясню. Вот, скажи, уважаемый, не придут ли соседи, чтобы согнать остатки твоего рода с пастбищ?

— Придут, — хмуро согласились старейшины. — Придут, и прогонят нас. Если ты слаб, все тебя гонят, словно шелудивого пса. Тебе даже убивать нас не нужно. Придут новые хозяева в эту степь, и мы станем их слугами, войдя в новое племя. Наши дочери станут наложницами, а сыновья станут нукерами у нукеров нового хана. Мы первыми пойдем в бой, и последними будем получать добычу. И так до тех пор, пока племя кочагир не будет забыто всеми. Так всегда было и так всегда будет.

— А вы хотите себе такой судьбы? — поинтересовался Самослав с серьезным лицом.

— Зачем ты смеешься над нами, хан? — с обидой сказал Онур. — Разве мы заслужили это? Наши сыновья и внуки воевали достойно, и погибли, как воины. Мы примем свою судьбу, как подобает.

— Тогда слушай мое предложение, старик, — наклонился вперед Самослав. — Я оставлю вам родовые земли, и даже добавлю еще, если твои соседи окажутся слишком глупыми. Но вы присягаете мне, и даете воинов, когда я иду в поход. Вы торгуете на моих землях без пошлин, и купцы на ваших землях тоже торгуют спокойно, и им никто не чинит обид. Вы платите дань конями, а взамен я защищаю вас так, словно вы мои родственники.

— Великий каган не потерпит этого, — с грустной улыбкой покачал головой старейшина. — Мы бы рады сохранить свои земли, но кто сдержит набег народа хуни, или племени огуров, если они захотят прийти сюда?

— Я помогу вам, — ответил Самослав. — Я предлагаю договор племени кочагир. Вы сохраните свои земли, и я помогу вам при набеге соседних племен. А взамен вы прикрываете мораванские земли на этой стороне Дуная. Ну, и сами без моего разрешения за Дунай больше ни ногой. А когда подрастут новые воины и захотят добычи, поверь, я дам им возможность смочить мечи в крови врагов. А каган… А кагану мы ничего не скажем. Вы будете на словах изъявлять ему покорность. До тех пор, пока я не прикажу обратного. Родичам скажете, что откупились от меня конями, баранами и серебром.