Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

- Будет жить! Разрази меня Перун - будет жить! - прошептал весело. - Смерть отступает… Отступает…

6

Ярило одолел зиму. Даже в глухое подземелье дохнул лёгким тёплым ветерком, заглянул жёлто-серебристыми, пушистыми комочками вербы в узкое оконце поруба.

Солнце день ото дня поднималось всё выше и выше. В небе прокурлыкали журавли, прокричали гуси, в темницу проникал тёплый дух земли, смешанный с волнующими запахами весенней зелени и клейких почек, кружил голову.

Ждан целыми днями не отходил от оконца. Смотрел на небольшой уголок двора в нём и представлял широкий безбрежный мир - разлив на Десне, зелёные боры и тёмные, ещё безлистые рощи на горизонте, узкие полоски озими на полях, тёмные провалы оврагов, бездонную голубизну неба.

Как хотелось ему туда - на волю! Дышать опьяняющим воздухом весны, промчаться босиком по тёплой береговой траве, подставить лицо и руки золотым лучам Даждьбога…

Но цепь позволяла дотянуться только до оконца.

И то хорошо. Невеликая, но радость: иметь возможность стоять так и час, и другой, смотреть на волю. Пока не задрожат, не подломятся от усталости ноги и не зарябит в глазах от ярких красок дня.

Однажды, это было в полдень, вот так же стоял он возле оконца и смотрел из своей темницы на белый свет. И вдруг увидел Ярославну. В пёстром весеннем наряде, в жёлтых сапожках, в белой меховой шапочке, быстро сбежала она с дощатого крыльца и остановилась как раз посреди видимой из подземелья полоски двора, кого-то поджидая.

Поддаваясь какому-то непонятному порыву, возникшему совсем неожиданно, Ждан припал к оконцу и изо всех сил позвал:

- Княгиня! Княгиня Ярославна!

Ярославна вздрогнула. Голос, звучащий откуда-то из-под земли испугал её.

Ждан ещё раз, но потише прокричал:

- Я тут, княгиня, в подземелье! В порубе!

Княгиня со страхом приблизилась к окошку.

Наклонилась, спросила:

- Ты кто?

- Я княжий конюший, Ждан. Спаси меня, княгиня! Я ни в чём не повинен пред князем. Заступись, умоляю, за меня! Выпусти отсюда! Или хотя бы выслушай меня!

Ярославна ничего не ответила и на некоторое время исчезла из вида. Но вскоре заскрежетал засов, скрипнули железные петли и дверь открылась. В сопровождении гридня княгиня вошла в поруб. Несколько минут привыкала к темноте, особенно непроглядной после яркого света солнечного дня, потом спросила:

- Кто меня звал?

- Я, княгиня, - выступил вперёд Ждан, дрожа от холода и волнения.

- А там кто ещё? - Ярославна указала в тёмный угол, где поблёскивала пара глаз.

- То смерд Будило… За старых богов страдает тут… За требы им…

- Ужасно, - прошептала княгиня и повернулась к гридню. - Позови князя! Пусть придёт сюда!

Когда гридень вышел, велела:

- Рассказывай, за что тебя посадили сюда. Только чистую правду!

- Княгиня! - взмолился Ждан. - Зачем мне лжа? Вся надежда - это правда… Верю, она тронет твоё сердце, и ты заступишься за меня перед князем.

И стал рассказывать. Не заметил ни он, ни Ярославна, как в поруб тихо вошёл князь Игорь и остановился в дверях. Будило хотел было бухнуться на колени, но князь приложил палец к губам - молчи!

Ждан волновался, рассказывал нескладно, отрывисто - и про половецкую неволю, и про встречу с Кончаком, и про Самуила, Любаву, и про Славуту и великого князя киевского, и про князя Игоря, которому служил верой и правдой… и служил бы всегда истово, будь только желание князя… Но больше всего он вспоминал Любаву и тот день, когда вырвал её из когтей смерти и повёз в Киев, - только там он мог надеяться спасти её…

Ярославну поразил этот рассказ, на глазах у неё выступили слезы. Она тихо спросила:

- Ты так сильно любишь эту девушку?

- Люблю, княгиня… Разве в этом моя вина?

- Нет, я ни в чём не виню тебя, так как понимаю, что такое - любовь… Мне кажется, что я поступила бы так же, доведись мне спасать моего ладо, как ты Любаву. Уверена, что и он спасал бы меня, несмотря ни на что… Я попрошу князя, чтобы он выпустил тебя из этого ужасного подземелья…

- И меня спаси, княгиня, - протянул к Ярославне руки Будило. - Я никому не причинил зла: не убил, не украл, не посягал на честь… Всего-то и вины моей, что по душе мне живые боги - солнце, ветер, воды, леса, зелёные поля, а не мёртвые, нарисованные людской рукой на стене или на липовой доске… Заступись, княгиня перед князем, и я, всеми богами клянусь, стану служить тебе и твоему князю всю жизнь, до последнего дня, останусь верным душой и телом.

Он пытался дотянуться до княгини, чтобы поцеловать ей руку или одежду, но не смог: не пускала тяжёлая заржавленная цепь, глухо скрежеща и громыхая при каждом его движении.

- Кто же тебя посадил сюда? - спросила Ярославна. - Знает ли про тебя князь Игорь?

- Схватили меня по приказу епископа черноризцы, кинули в поруб и посадили на цепь с ведома тысяцкого, а князь Игорь, думаю, и не ведает про это…

- И за тебя, человече, замолвлю слово…

- Не нужно, княгиня, - выступил вдруг на середину поруба князь Игорь. - Я всё слышал…