Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Ярославна не впервые была в Путивле, но никак не могла налюбоваться красотой, каждый раз по-новому открывающейся ей. Глаза её вновь и вновь находили что-то необычное, волшебное, и от этого прерывалось дыхание, а из уст вырывалось восхищённо:

- Ой, мамочка родная, какая красота!

А вокруг действительно всё было славно. Красовалась ранняя весна. Нежной зеленью покрылись горы и долы. На востоке, на высоких холмах среди леса, блестели золочёные кресты монастыря, на западе острым шпилем возвышалась Перунова гора, где, как говорят, похоронен прадавний северский князь Путин, который и срубил этот город; за Сеймом темнели неоглядные боры, а внизу, под горой, синел широкий плёс, прозванный Братом и Сестрицей, потому что там когда-то, спасаясь от половцев, утонули брат и сестра…

- Как красиво вокруг! Какая прекрасная дунай-река! - радостно воскликнула Ярославна.

- Не Дунай, а Сейм, княгинюшка, - поправил Игорь.

Но Ярославна возразила:

- Дунай… У нас в Галичине каждую речку называют дунаем. Даже в песнях про это поётся:

Тихо-тихо дунай воду несе,
а ще тихше д i вка косу чеше…

Игорь спорить не стал и сразу согласился:

- Пускай так и будет. - И обратился к сыну: - Твой полк уже готов к походу, княже?

Владимир радостно зарделся от отцового торжественного обращения - «княже».

- Готов, отче, - уважительно склонил голову сын. - Четыре стяга гридней, кроме путивльской заступной[90] дружины, что остаётся дома, да шесть сотен черных людей, собранных со всей волости. Все хорошо вооружены. У каждого - щит, меч, копье, лук с сотней стрел, засапожный нож… По два коня - верховой и сумный[91].

Владимир и далее расхваливал бы свой полк, но Игорь перебил его:

- А что слышно от Святослава Рыльского?

- Гонец от князя передал, что Святослав, как и договорились, будет ждать нас на Пеле.

- Это хорошо… А Ярослав Черниговский прибыл уже?

- Князя Ярослава нет.

- То есть… Как это нет? - не поверил Игорь, меняясь в лице. - Должен бы уже быть здесь!

- Его не будет, отче, - опустил ясно-голубые, как у матери глаза Владимир. Смутился так, будто он повинен в том, что Ярослав не прибыл. - Но прислал тысячу ковуев с Ольстином Олексичем. С ним же передал, что сам прибыть не может, заболел…

- Заболел, заболел! - воскликнул сердито Игорь. - Знаю я его болезнь! Хитрый лис! Ещё ни в один поход на половцев не ходил! Неспроста Святослав, хотя и родной брат, его недолюбливает! Ишь, заболел!… Плут! Трус чёртов!… Обещал сам привести или прислать дружину в четыре или пять тысяч воинов, а лишь ковуев прислал…

Он не смог скрыть свою досаду и тревогу.

Славута тихо сказал:

- Игорь, а может, откажешься от похода? Ведь не собралось столько сил, как ты рассчитывал. Зато, если присоединишь свои полки к полкам Святослава, то будет ощутимая помощь князьям киевским, а половцам - урон великий!

Игорь распалился.

- Ты снова за своё, боярин! Должно, и догонял меня для того, чтобы при удобном случае повернуть мою рать назад? Так знай же - ничто и никто не остановит меня вернуться домой бесславно! Поход будет, хотя бы все силы земные и небесные ополчились против меня!

Славута умолк. Видел: не переубедить ему Игоря. Что ж, пусть идёт. Бывало, что и с меньшими силами князья ходили на половцев и возвращались с победой.

Солнце приблизилось к горизонту. С лугов потянуло прохладой. Игорь накинул на плечи княгине тёплый шерстяной платок и начал спускаться вниз.

Наступал погожий звёздный вечер. Путивль долго не ложился спать: в таборе, где остановилось на ночлег Игорево войско, горели огни, фыркали кони, перекликалась сторожа, по хатам и хижинам слышались голоса, в садочках шептались девчата со своими любимыми, которые утром уйдут в поход. В левадах распевали соловьи.

А в княжеских палатах, в украшенной зелёными ветвями гриднице князь Владимир устроил прощальное пиршество для князя с княгиней и воевод.

Не поскупился юный князь! На оловянных и глиняных блюдах, в серебряных и деревянных мисках лежали горы жареной рыбы и птицы, свинины и говядины, копчёное мясо диких кабанов и оленей, а также ржаной и пшеничный хлеб. Между ними стояли чаши с огурчиками, капустой и клюквой. В макитерках млели налистники - блинчики с творогом, в широких чашах блестели пухлые золотистые пампушки, смазанные маслом с толчёным чесноком. Надо всем этим изобилием возвышались высокие кувшинчики, жбаны, бочонки со сладким грушевым узваром, холодным пивом и свежим берёзовым соком.

Прославляли князя Игоря, княгиню Ярославну, князя Владимира Игоревича. Прославляли воевод и войско. Желали друг другу удачи в походе, победы над погаными.

Гридница шумела, веселилась, пела. Рожечники и гусляры заиграли танец, им стали вторить бубны. Из-за стола выскочил Янь Рагуилович, колесом прошёлся по сосновым доскам пола, а затем отбарабанил подкованными каблуками такие дрибадушки, что пыль взвилась столбом; взмахивая руками, прищёлкивая языком, подсвистывая, припевал: