Князь Барятинский 4. Операция «Кронштадт»

– Но почему тогда похищение? Почему не убийство? – пожал я плечами. – Убить ведь – гораздо проще, чем похитить.

Чуть не ляпнул «поверьте моему опыту», но удержался. О моей бурной прошлой жизни Витману знать точно не нужно. Пусть лучше крепче спит.

– И к тому же, – осенило меня, – у Анны ведь есть сестра!

– Великая княжна Елизавета Александровна уже обручена, – покачал головой Витман. – О помолвке по ряду причин пока не объявляли, но это – дело решенное, уж поверьте. Её брак необходим по политическим соображениям, однако к магии, увы, не имеет никакого отношения.

– Хорошо, – не сдавался я. – А что если Борис женится на подходящей девушке? Разве это не проблема? Женщина ведь может стать императрицей?

– Может, – не стал отрицать Витман. – И я не знаю, что именно думают заговорщики по этому поводу. Но если подходить к вопросу, так сказать, технически, то следует признать, что похитить великого князя сложнее. Вокруг него, рядом с ним постоянно находятся люди. Много людей. Это не то чтобы охрана, но… Цесаревич ведь болен. Сами понимаете, как серьёзно за ним наблюдают. Да и, к тому же…

Витман не договорил, но я его понял. Нет никаких гарантий, что слабое здоровье Бориса позволит ему дожить до собственной свадьбы.

– Но всё же, почему не убийство? – не сдавался я.

Теперь уже стало очевидно, что Витман избегает отвечать на этот вопрос. Он отвёл взгляд.

– Возможно… Не знаю. Убить… Не так это просто, на мой взгляд. Императорский кортеж, там будет охрана. Должно быть, приблизиться и похитить великую княжну несколько проще, чем… Защита ведь – именно от покушений на жизнь. Охрана готова противостоять именно этому.

– Не убедительно, – отрезал я. – Великая княжна заговорщикам для чего-то нужна. И вряд ли даже наш министр знает, для чего.

– Вот тут не могу не согласиться, – усмехнулся Витман. – Наш министр – пешка. Он знает только то, что касается его роли в происходящем.

Я задумчиво покивал. Бросил взгляд на настольные часы.

Полдень… Если поспешить, то к обеду окажусь в академии.

– Я вам ещё нужен? Если дальше справитесь сами, то у меня есть ещё и свои дела.

Витман переглянулся с Ашотом, который вроде немного оправился, но всё равно молчал, будто разом потеряв дар речи.

– Что ещё за сюрприз меня ждёт? – нахмурился я.

– В этот раз приятный, поверьте, – улыбнулся Витман. – Признаться, мысль эту заронила ещё Кристина. Я, говоря по правде, сомневался, но теперь, испытав вас, готов сделать официальное предложение.

– Благодарю, у меня есть невеста.

– А у меня нет чувства юмора, – парировал Витман. – Я предлагаю вам, господин Барятинский, пополнить наши ряды. Вступить в тайную канцелярию. Всё же согласитесь, вы – не того склада человек, чтобы остаться в стороне от происходящих событий. И в наших общих интересах, чтобы наши с вами действия были согласованы. Не находите?

Я призадумался. Предложение было, конечно, интересным, но – неожиданным.

– Разумеется, всё будет храниться в строжайшем секрете, – поспешил добавить Витман. – Ни в академии, ни в свете об этом никто не узнает. Никакого урона вашей репутации быть не может, а влияние на вашу дальнейшую карьеру может быть только самое положительное. Служба в тайной канцелярии, по сути, приравнивается к службе в армии.

– Ещё и жалованье платить станете? – усмехнулся я.

– Ну разумеется, – улыбнулся Витман. – Копейки, конечно, в сравнении с тем, чем располагает род Барятинских, но…

– Копейка рубль бережёт, – кивнул я.

– В виду ваших особых заслуг, я готов сразу же предложить вам чин лейтенанта, и…

– Капитана, – перебил я.

Витман замер с приоткрытым ртом.

– Помилосердствуйте, – очнулся он спустя пару секунд. – Вы выкручиваете мне руки, господин Барятинский! Капитан – это, по сути, глава отдела…

– Ну, значит, когда мне понадобится отдел – я его создам, – пожал я плечами. – Капитан – мне подходит, на меньшее не согласен. Если у вас нет возражений, подготовьте необходимые бумаги. А теперь мне нужен телефон.

– Я уже позвонил, – сказал с кислой миной Витман. – И за вами уже приехали.

– Серьёзно? – вскинул я брови. – И кто же?

Глава 7. Делай, что делается

Грустный-прегрустный Платон стоял в тесном помещении возле входа в тюрьму и держал в руках свёрток с моей одеждой. Тайная канцелярия порадовала – сообразили, что деда о моих злоключениях не нужно ставить в известность и вызвали человека, который одновременно и близок мне, и вхож в семью, и болтать не будет.

– Не думал я, что до такого дойдёт, Константин Александрович, – вздохнул Платон, передавая мне свёрток. – Я забираю вас из тюрьмы…

– Скажи спасибо, что не из морга, – усмехнулся я. – Тюрьма – ерунда, Платон. Мальчик не считается мужчиной, пока не побывал в тюрьме.

Я бросил свёрток на скамейку, стянул с себя оранжевую робу.

– Да неужто? – переспросил Платон. – Так у вас говорили?

– У нас по-всякому говорили, – проворчал я, переодеваясь в форму Академии. – В том числе и так… Да шучу я, Платон Степанович! Я ведь не чёрный маг, у меня чувство юмора есть. Скажи, пожалуйста, а вот эта прорицательница, бабка Мурашиха – она со скольких принимает?