Князь

– Только без аплодисментов, – себе под нос буркнул Зверев, встал возле сошки, снова зарядил ружья, на этот раз закатав в каждый из стволов поверх пыжа по восемнадцать пуль – по калибру они ложились аккурат три штуки в ряд. Сверху тоже поджал пыжом. – Белый, фитиль зажигай. Ну, Господи, сделай милость – каждое утро «Отче наш» читать буду.

Он направил ствол в сторону горушки и нажал курок.

Д-дада-х!!! – приклад двинул в плечо с такой силой, что Андрея развернуло боком. Впереди все густо заволокло дымом, не разглядеть. Но, судя по выкрикам болельщиков, куда-то он все-таки попал. В нетерпении Зверев сделал несколько шагов вперед, за белую пелену… Из двенадцати чурбаков четыре, по правую сторону, валялись на земле.

– Ага! – Настроение мгновенно улучшилось. – Знай наших!

Он вернулся, подхватил второй ствол, кинул на рогатку, повел в левую сторону.

Д-дада-х!!! – на этот раз тяжелая картечь снесла сразу шесть чурбаков.

– Другое дело, – засмеялся Андрей. – Два выстрела, как полный магазин от «Калашникова». Мужики, поставьте деревяшки, я еще раз попробую!

– Ты пока заряжай, новик, – вскинул руки Пахом. – А я сей миг…

Он побежал к усадьбе.

Зверев пошуровал в стволе шомполом – вдруг там остались тлеющие кусочки, – сделал себе мысленную пометку, что нужно изготовить еще и банник для прочистки, отмерил пороху, прибил его пыжом, отсчитал восемнадцать пуль, опять прихлопнул пыжом. Взялся за второе ружье. Пока возился, из усадьбы показались дядька и идущий следом боярин.

– Ну, показывай, Андрейка, чего ты тут исхитрился придумать?

Новик, небрежно пожав плечами, вскинул на рогатку один ствол, пальнул. Тут же поднял другой, выстрелил снова. Когда дым рассеялся, стало видно, что в ста метрах от него из двенадцати чурбаков на месте остались только два.

– А помысли, батюшка, коли не он один, а все твои холопы перед сечей в ворога так пальнут? – вкрадчиво произнес Белый.

– Ну, сын мой – ладно, он наукам всяким обучен, – покачал головой Лисьин. – А холопы так смогут ли?

– Дозволь я попробую?! – вызвался Никита, молодой еще парень, у которого только начинали темнеть усы и прорисовываться борода.

– Давай, – махнул рукой Василий Ярославович.

Андрей зарядил ружья, холопы расставили по местам мишени.

– Наводишь ствол на чурбаки, – пояснил новик, – задерживаешь дыхание и нажимаешь этот крючок, чтобы фитиль на полку с порохом опустился. Понял? Ну, давай…

Зверев отбежал. Никита, как и он в прошлый раз, прижался щекой к ложу, метясь стволом в правый край ровного ряда целей, нажал спуск…

Д-дада-х!!! – оружие, выплюнув тучу дыма, прыгнуло вверх, холоп отлетел на два шага назад и распластался в снегу, остальные захохотали.

– Эк тебя ноги-то не держат? – покачал головой боярин.

– Дык, батюшка… Она, знаешь как… пинается!

– А сын-то мой вон, стоит. Не падает.

Между тем дело все равно было сделано. Картечный сноп снес три крайние мишени.

– Каждый по столько, да разом… Тоже неплохо, Василий Ярославович, – гнул свое дядька, нахваливая идею воспитанника.

– Давай тогда сам попробуй, – предложил ему Лисьин.

– Ой… – тяжко вздохнул Белый, осенил себя знамением, но к Андрею подошел: – Ну, давай, что ли?

Встал за сошкой, приложился щекой к ружью и – выбил разом пять чурбаков, не упустив оружия и устояв на ногах.

– Все, – развел руками новик. – Пули кончились. Кто хочет попробовать, пусть идет и отливает сам.

– А лук все равно лучше, – спокойно сообщил боярин. – Им и за тысячу шагов стрелять можно, и дальше. А тут что?

Он махнул рукой и двинулся к дому.

Упырий царь

Утром Андрей понял, что руки у него больше нет. Совсем: он ее не чувствовал, не мог ею пошевелить, не ощущал ею ни тепла, ни холода. А на правом плече расплывался огромный багровый кровоподтек, захватывающий часть плеча и грудной клетки. Кое-как одевшись, никаким оружием новик в этот раз уже не занимался. Дождался появления дядьки, вышел во двор. Там Пахом расстегнул ему ворот, растер плечо обжигающе-холодным снегом. Синяк не спал, но рука хотя бы начала ощущаться и даже немного двигаться. За завтраком Зверев положил ее на стол, пытаясь обходиться только одной левой. Получалось довольно неуклюже.

– Ну, и как, сынок, понравилось тебе пищалью воевать? – поинтересовался Василий Ярославович, с насмешкой наблюдая за его стараниями.

– Ничего, – отмахнулся Андрей. – За пару дней пройдет. Коли поддоспешник надеть, да кольчугу сверху, и куяк на овчинном меху, то отдачи и не почувствуешь.

– Я вот тоже покумекал ныне перед сном. Дело Пахом говорит. Коли перед сшибкой каждый холоп хоть по паре ворогов снесет, удара тяжелого да слаженного у них уже не получится. Изрядное число людей такая уловка спасти может. Коли по рублю на двух холопов класть – двадцать рублей получится. За такие деньги и половины лука купить нельзя, даже плохонького. А тут нечто разумное получается. Коли каждый по два врага свалит, то это даже лучше, чем умелый лучник. Ну, а потом пищаль вправду бросить можно, да по-честному биться. В общем, мыслю, дельную хитрость ты затеял.