Князь

– Им что, моря мало? Хотят обязательно впритирку пройти? Ну-ка, позови князя Друцкого.

– Датчане, – мгновенно определил Юрий Семенович, едва увидев незнакомцев. – Наши купцы такие длинные корпуса не любят, по рекам петлять тяжело. А на Руси вся торговля, почитай, на реках. Кажись, каравелла, слыхал я про такие. Доски встык, а не внахлест на борта кладут. Дерево экономят. А они потом расползаются и текут постоянно. Сказывали, корабли эти с первого дня постоянно ремонтировать надобно. Конопатить, крепить, смолить, дырки заделывать. А в шторм борта и вовсе расползаются, и их канатами стягивают.

– Кто же их тогда покупает, страшилища такие?

– Бегают зело быстро. Глянь, нагоняет. Душегубы, видать. Пираты.

– Почему, князь? Может, просто купцы. Тоже в Любек торопятся, вот тем же путем и двигают.

– А купцы завсегда первейшими душегубами и были. Коли управы на себя не видят, обязательно серебро силой заберут, на товар менять не станут. Были бы русские – своих, может, и не тронули б. Датчане же обязательно ограбить попытаются. Не хотели бы грабить, стороной бы обошли. Море большое. Видишь, бочки на мачтах? Там обычно арбалетчики сидят. Их-то в первую очередь опасаться надобно. От них и не скрыться никуда, и не достать, проклятущих… А может, конечно, и путники мирные. Рази на глаз определишь? – внезапно изменил свое мнение Юрий Семенович. – Может, и обойдется. Захар! Щиты достань, к правому борту ставь.

– Пахом, пищали к борту вынеси, – привычно скомандовал Зверев. – Заряжены, надеюсь? Порох на полки досыпь. Бердыши раздай. Только не все, мне оставь! И броню тоже дай, у кого нет. Нечего ей зря в кладовке пылиться. Я сам оденусь.

– Они, мыслю, не на нас, они на неф нацелились, – предположил Друцкий. – На большом торговце и добыча побогаче должна быть. Луки приготовить нужно, пригодятся.

Немногочисленная команда ушкуя пришла в движение, готовясь в схватке. Щиты были поставлены к правому борту, бердыши помещены так, чтобы острые стальные кончики выглядывали наружу. Холопы облачались в куяки, колонтари и кольчуги, вешали на пояс сабли, заправляли за спину боевые топорики. Палуба заблестела от тщательно начищенного железа. Путники не скрывали, что готовы к схватке, надеясь грозным видом охладить боевой пыл преследователей. Каравелла, наоборот, выглядела тихой и мирной – никакого движения ни на палубе, ни на мачтах. Только на корме стоял одинокий рулевой, положив руки на огромный, в человеческий рост, штурвал.

– Коли просто тати, за нефом погонятся, – сказал князь Юрий Семенович, возвращаясь на носовую надстройку в драгоценном трехслойном бахтерце, пластины которого сияли позолотой. – Коли предали ростовщики – то нас захватить попытается.

Рулевой каравеллы, словно услышав его слова, крутанул руль, и стремительное судно начало быстро наваливаться на ушкуй.

– Щитами закрывайтесь! – крикнул Зверев, спрыгивая на палубу.

В бочках на мачтах пирата появились головы в гребенчатых испанских шлемах, мелькнули изогнутые дуги натянутых луков. Князь Сакульский, пригибаясь, кинулся к Пахому, распластался возле пищалей:

– Свечу давай!

– Вот и все, – выдохнул князь Друцкий, прижимаясь рядом. – Недаром сказывали, по морю Балтийскому лучше не ходить. Ныне, пока мы прячемся, они к нам уж подворачивают. Мостики абордажные перекинут – и к нам. Их там впятеро больше нашего, датчан-то. И следа нашего на волнах не останется. Море, оно тайн не выдает.

Словно в подтверждение слов старого князя, по палубе ушкуя застучали короткие, оперенные в два хвоста, стрелы. Кто-то вскрикнул от боли, корабль вильнул. Наверное, ранили кормчего. Парус, потеряв ветер, заполоскался, судно ощутимо клюнуло носом, теряя скорость.

– В общем, закон – тайга, – понял Зверев.

– Нас всех перебьют, – покачал головой Друцкий.

– Так я и поверил, – хмыкнул Андрей, подтягивая к себе пищаль и поджигая от свечи уже заправленный фитиль. Рискованно, но что поделаешь? – Пахом, вторую поджигай.

Князь отвалился на спину, вскидывая ствол, чуть оттолкнулся от борта, выскользнул на открытую палубу, навел кончик длинной пищали на бочку средней мачты и нажал на спуск.

Д-дадах!

Чем хорош дробовик – так тем, что из него целиться не нужно. Сноп картечи, расширяясь в полете, цель и сам непременно найдет. От бочки полетели щепы, послышались крики. Андрей юркнул обратно к борту – а на том месте, где он лежал, с гулким стуком выросли толстые палочки арбалетных болтов.

– Хорошо стреляют, сволочи. Пахом, пищаль! – Зверев коротко выглянул наружу. Каравелла под всеми парусами проносилась мимо потерявшего ход ушкуя. Риус, громко ругнувшись, навалился на руль – и судно повернуло пирату под корму. – Молодец, рыжий!

Князь вскинул вторую пищаль, дал выстрел в сторону задней бочки. От нее полетели крупные щепки, шлемы – потом вдруг вывалилось днище, и вниз с отчаянными воплями ухнулись сразу три арбалетчика. Бывших…