Князь

Холопы кинулись к веслам, выставленным по два с каждой стороны, сели на специальные дубовые выступы и налегли на рукояти, вспенивая длинными лопастями воду, а Риус и Васька, схватившись за канаты оснастки, опустили сначала главный парус, а потом и треугольник носового. Ушкуй, борясь с течением, быстро терял скорость – четырех весел явно не хватало, чтобы двигать огромное судно, но Лучемир, даром что ничего не видел, ухитрился вырулить под берег, где течение потише, а возникающие водовороты зачастую еще и подталкивают путников вверх по реке.

Поворот – кормчий решительно отвернул под противоположный берег, еще один – лес остался позади, ушкуй оказался среди лугов и низких, подтопленных берегов.

– Носовой на место, лентяи! – тонким голосом взвыл старик.

Мальчишки, выбрав весла, бросились на нос и повисли на канате, вытягивая треугольник обратно к макушке мачты. Минутой спустя к ним присоединился Левший. Наконец ветер заставил жалобно скрипнуть мачту, вода возмущенно зашипела под форштевнем. Ушкуй прибавил хода, и берега лениво двинулись назад, отдавая в минуту по пять-шесть саженей. Через час впереди, на взгорке стали различимы крыши домов, еще через час Риус заметил по левому борту темную протоку в пять сажен шириной, в которой виднелся бревенчатый причал.

– Деда, влево нам надо, влево за «Отче наш». Там причал старый, на мель не сядем.

– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое… – забормотал Лучемир. К тому моменту, как молитва окончилась, нос корабля поравнялся с устьем речушки. Кормчий навалился на руль: – Рыжий?!

– Попали, деда. Еще сажен сорок, и можно чалиться.

– Эй, на палубе! Концы готовьте. Как навалимся, сразу прыгайте и крепите!

«Во дожили, слепой зрячими командует», – покачал головой Андрей, но вслух ничего не сказал. Васька схватил веревку возле кормовой надстройки, Левший похромал к носовой. Риус продолжал подсказывать деду, сколько саженей осталось до причала, пятый же корабельщик еще сидел в трюме.

– Вот, японская сила, – сплюнул Зверев. – Звияга, помоги!

Холоп выхватил из рук увечного моряка петлю каната, прыгнул вперед, на приближающийся причал. Косой мальчишка тоже скакнул – и с плеском ушел в воду.

– Парус долой!

Левший заторопился на нос.

– Пахом, за мной! – не выдержал князь, забежал наверх, освободил конец паруса и вместе с дядькой опустил его, размотав почти всю бухту. Судно скользило вдоль причала, снижая ход.

– Крепи! – перебежал налево Риус.

Звияга торопливо намотал канат на бык, конец натянулся. Инерция развернула ушкуй кормой чуть-чуть наружу, но слабое течение речушки остановило его и плавно прижало к причалу. На берег вылез с веревкой в зубах мокрый Васька, встряхнулся, забежал наверх, прищурил один глаз и накинул петлю на второго быка.

– Прибыли, – отпустил кормовое весло Лучемир. – Рыжий, ты чего мне мешался все время? Орешь в ухо, я прям не знаю, куда и править. Юрий Семенович, плетей ему дать надобно, дабы думал, чего творит.

– Рубаху новую получишь, как на торгу случимся, – пообещал Риусу князь.

– Благодарствую, Андрей Васильевич, – поклонился мальчишка и показал кулак кормчему: – А ты, деда, чего то на камни, то на берег рулишь?

– Мал еще советы давать.

– Да я уж лучше тебя править могу!

– Нос не дорос…

Андрей ушел к себе в носовую каюту, подобрал с сундука саблю, опоясался поверх ферязи, кивнул нежащейся на перине жене:

– Пошли, благоверная моя, прибыли.

– Ой, милый, – поморщилась Полина. – Может, не нужно? Знаю я этих смердов. Освободят избу, что всю зиму вымораживалась[79]. Холодная, сколько ни топи, плесенью пахнет, мыши бегают, в полу щели, навозом воняет. Зачем нам в таком убожестве обитать? Может, здесь, на ушкуе? Уютно, чисто, пахнет приятно.

– Жить? Здесь, на корабле?

– Поверь, милый, здесь будет куда уютнее, нежели в любой из тех избушек, что способны выстроить здешние смерды.

– Жить… – Зверев окинул каюту совсем другим взглядом. Три метра на четыре. Не царские палаты. Однако же горницы во многих деревенских домах размерами не больше, а отдельного дома для князей здесь, как он догадывался, никогда не строили. И уж конечно, коврами не выстилали, перину не готовили. – Здесь печки нет.

– Так весна уже, Андрюша, топить ни к чему.

– А готовить? Что же, всю жизнь копченой рыбой да вяленым мясом питаться?

– На берегу печку летнюю сложить. Глина да несколько камней тут найдутся. Навес девкам от дождя поставить – и ладно.

– Даже и не знаю… – снова оглядел их уютную спаленку Зверев. Для светелки вполне хорошая комнатка. Для дома – мало до безобразия. Однако же усадьбы тут пока нет, выйти после ночлега в трапезную или перейти в горницу все равно не получится. Опять же, на ушкуе людская есть – в кормовой надстройке. А в деревенском доме холопов вовсе в хлев или овин загонять придется. Амбара-то приличного, может статься, в отведенном приказчиком доме и не найдется. Крепкий амбар только хороший хозяин отстроит – а таких в княжестве Зверев пока не замечал. – Даже не знаю. Может, ты и права.