Клык

— Я же ничего не говорю.

Я скрипнула зубами:

— Я знаю. Я не тебе. У меня просто… — И я решаюсь рискнуть. — Понимаешь, я Голос слышу. Коли ты здесь собираешься оставаться, придется тебе к этому привыкнуть. Или лучше держись от меня подальше.

Даже если я его напугать пытаюсь, ничего у меня не получается. Он сохраняет полное спокойствие:

— Понятно. Привыкну.

— Ладно, переходим к полетам. — Делаю глубокий вздох и сосредоточиваюсь на том, что люблю больше всего на свете. — Летать очень клево. В воздухе совершенно кайфово. Свобода без конца и без края. На свете нет ничего лучше.

Дилан улыбается медленной широкой улыбкой, от которой все его лицо засветилось.

— Поэтому первое, что мы сделаем, это столкнем тебя с крыши.

36

— Ну, как прошел первый урок? — любопытствует Джеб, когда мы возвращаемся через полчаса.

— Здорово! — восторженно докладывает Дилан. — У меня все получилось. И Макс отличный учитель. — И прежде чем я успеваю увернуться, он кладет руку мне на плечо.

— Он прирожденный летун. — Я смотрю на Джеба и высвобождаюсь от руки Дилана. — Все на лету схватывает. Ему моя помощь больше не потребуется. — Я ухожу к столу и отрезаю себе кусок торта.

— Мне стая уже все рассказала. И про торт, и про салют. Вы сегодня все стали на год старше.

— Ага. — Я пристроилась на подлокотнике дивана и занялась тортом.

Когда-то давным-давно это он организовывал наши праздники. Покупал подарки и приносил мороженое. Теперь Джеб, ясное дело, уже все просек: и шары, и остатки нашего пиршества. Надеюсь, он своими глазами убедился, что он нам больше не нужен. Что больше у него нет права участвовать в нашей жизни. Надеюсь, это разбило его сердце.

— Что ты, Джеб, здесь забыл?

— Я по вам соскучился, — врет Джеб. Я слишком хорошо его знаю, чтобы этого не понять. — И я хотел рассказать про КППБ, и чтоб Дилан вас снова повидал. А вы Дилана. Ему совершенно необходимо побыть со стаей. Он с вами за полчаса уже научился большему, чем за все восемь месяцев своей жизни.

— Ты лучше скажи, как он с тобой оказался? Я думала, он с Полотняным. Ты что, так просто пришел и попросил Кошмарика одолжить его тебе? На экскурсию его взять предложил? Или как?

— Я, кажется, тут стою. — В голосе Дилана слышится плохо сдерживаемое раздражение. — Но ничего, вы давайте, продолжайте говорить обо мне, как будто я пустое место. — Он скрестил на груди руки, а Джеб поднял на него изумленные глаза.

— Согласись, Джеб, вот это сюрприз! — Надеюсь, я подпустила достаточно яду. — Не пойму только, почему вы всегда удивляетесь, когда ваши маленькие творения, результаты ваших «научных проектов», свой собственный голос обретают. Когда предначертанные вами для них планы в тартарары проваливаются. — Я махнула рукой в сторону Дилана. — Он человек! Живой человек. Он не просто функционирующий сгусток генов, который вы слепили в своих лабораториях. Когда только вы прекратите изображать из себя Господа Бога!

— Я Дилана не создавал! — горячо протестует Джеб.

— Но ты его сюда притащил, чтобы он здесь с нами пообтерся. Чтоб и ему кое-что от наших способностей перепало. Так? Или я ошибаюсь? А как насчет способности протестовать? Способности быть независимыми? Неспособности жить в клетке? — Голос мой крепчает все больше, и я вдруг замечаю, что все остальные притихли и стоят, как пришибленные. — Что если ему и от этих способностей кое-что перепадет?

Джеб поднимается во весь рост:

— Это я вас из клеток вытащил!

— Но не сам ли ты нас туда сперва засадил? — В глазах у меня побелело от ярости. — Почему-то эту часть истории ты всегда забываешь!

— А ты всегда забываешь, что я вас спас! — орет на меня Джеб. Никогда я еще не видела, чтоб он так из себя выходил. Никто из нас такого не видел. — И не единожды. А снова и снова. Я уже со счету сбился, сколько раз вы мне жизнью были обязаны. Если б не я, вы давно бы все уже на том свете были! Если б не я, вас вообще бы никогда на свете не существовало.

Стая замерла в шоке. Кажется, я вконец испортила наш маленький праздник.

— И кто из нас, интересно знать, об этом больше сожалеет?

И с этими словами я хлопаю за собой дверью и прыгаю вниз.

37

Я распахнула крылья, не дожидаясь, когда мои ноги шаркнут по земле, и взмыла в быстро остывающую ночную высь. Голова у меня идет кругом. И не только от четырех кусков торта, хотя я уже раскаиваюсь в своем обжорстве.

Мне необходимы ответы. Мне необходимо, чтобы кто-нибудь сказал мне: «Оставь всякие сомнения. Дело обстоит так-то и так-то». Только кому я поверю? Кому доверять можно?

Поверь мне, Макс.

Я застонала и закатила глаза. Красота! Только моего сладкозвучного Голоса мне не хватает, чтоб у меня совсем почва из-под ног ушла.

Макс, не драматизируй. Если у тебя земля из-под ног уйдет, ты… полетишь. Не правда ли?

Ненавижу, когда Голос меня моими же словами кроет.