Клуб неисправимых оптимистов

— Политической полиции нет дела до чувств. Леонид прав, что грызет себя. Он мог добиться освобождения друга, если бы пустил в ход свои связи. Дмитрий не совершил тяжкого преступления, он не был оппозиционером, а спекулянтов режим строго не наказывал. Леонид был Героем Советского Союза, встречался со Сталиным, лично знал многих наркомов. Попроси он отпустить Ровина, ему, скорее всего, пошли бы навстречу, но он отступился от друга. От человека, который спас ему жизнь.

— А что бы сделали вы?

— Леонид был прав. Он спас свою шкуру. И остался жив.

— Я никогда не спрашивал, как ваше отчество, Саша…

Он пожал плечами:

— Я так давно его не слышал, что и сам забыл. Во Франции оно мне ни к чему.

Саша взглянул на свои тонкие белые пальцы, освещенные красным светом, вытер лоб рукавом и тяжело вздохнул:

— До чего же они нудные, эти светские свадьбы! И что невеста нашла в женихе? Впрочем, оба невзрачные, некрасивые, так что…

Я взглянул на изображение. Фотограф запечатлел новобрачных в момент принесения брачных обетов в мэрии.

— Они друг другу не подходят.

— Он банкир.

— Я хотел пригласить вас в «Синематеку», там сегодня идет индийский фильм «Музыкальный салон».

— Я бы с радостью, но не могу. Дел так много, что придется работать всю ночь.

— Копия на бенгали, с английскими субтитрами.

— Великолепная возможность улучшить свое знание языка, заменяет много часов занятий.

— Не люблю ходить в кино один. На следующей неделе его снова показывают, сходим вместе.

— Не стоит, идите, потом поделитесь впечатлениями. Пригласите меня на какой-нибудь другой фильм. Обещаю: если сюда заглянет американец, я заставлю его купить ваши фотографии.

И я пошел один. Фильм был очень хороший, хотя я понял далеко не все. А на выходе… Вот чему мы обязаны судьбоносными встречами. Чужой свадьбе и всему, что ей сопутствует. Если бы Саша согласился, если бы его профессиональная добросовестность не оказалась сильнее любви к кино, пойди он со мной, — ничего бы не случилось. Но у него было много работы. И это все изменило.

4

В стране живет сорок восемь миллионов человек. Чтобы упростить подсчеты, примем за данность, что число женщин равно числу мужчин, тогда получается, что шансы на встречу составляют один к двадцати четырем миллионам. Я скорее сорву джекпот в лотерее «Разбитых морд»,[169] чем снова пересекусь с ней. Она была рядом. Мы разговаривали. Могли прикоснуться друг к другу. И я позволил ей исчезнуть. Когда я поинтересовался мнением Игоря на этот счет, он сказал, что ничего не понимает во встречах и расставаниях, и посоветовал обратиться к эксперту, то есть к Леониду.

— Ну ты и придурок! Не думал, что можно быть настолько безумным!

— Он молодой, — заступился за меня Игорь.

— В мое время все было иначе, — продолжил Леонид. — Новое поколение приводит меня в уныние. Все непросто, даже если знаешь имя, фамилию, вкусы и адрес. В следующий раз будешь умнее.

— Я хочу найти именно ее.

— Я ведь рассказывал тебе о Милене? И какой урок ты для себя извлек?

— Тебе не повезло.

— Я имею в виду моралите, как в баснях Лафонтена.

— Что не стоит предаваться мечтам и принимать иллюзии за реальность?

— Лучше. Хорошенько запомни то, что я сейчас скажу. Жизнь похожа на американские горки, — назидательным тоном произнес Леонид. — Спускаешься всегда очень быстро, надолго застреваешь внизу, потом начинается долгий мучительный путь наверх.

Он хотел заказать еще бутылку, но Игорь его отговорил, сославшись на то, что Кот-дю-рон пагубно влияет на русскую философию. Мы сыграли партию в настольный футбол. Они выиграли — вдвоем против одного и к тому же жульничали.

— Я рассчитываю на вашу сдержанность.

— Да кем ты нас считаешь, трепачами?

* * *

Увы, секреты в клубе хранить не умели. То, что знал один, узнавали все остальные. Пересказать шепотом, на ушко, взяв честное слово: «Только никому не говори!» — услышать в ответ: «Конечно, ты же меня знаешь. Я нем как могила!» — не сомневаясь, что это пойдет дальше. Все всё разбалтывали, и все клялись молчать: «Как же иначе, мы ведь друзья!»

Когда я на следующий день явился в клуб, оживленное обсуждение было в самом разгаре. Вернер считал ход событий логичным, особенно после просмотра «Музыкального салона». Томаш утверждал, что у него на родине такое никогда бы не случилось, ибо польки славятся сообразительностью. Грегориос находил естественным поиск партнера противоположного пола (по-гречески hе́tе́ros — «другой»), заканчивающийся свадьбой и браком — по-гречески gamos — моногамным или полигамным. Советы сыпались как из рога изобилия, и я не знал, кого слушать.

— Малышка, скорее всего, забыла тебя уже через две минуты, — заявил Имре.

— Раз она даже не спросила, как тебя зовут, значит ты ее не заинтересовал.

— Современные девушки заводят двух-трех дружков одновременно.

— А может, она зануда и ты пожалеешь, что познакомился с ней, — предположил Павел.

Неожиданное сочувствие проявил Лоньон, которого в клубе не видели целую вечность.

— Женщины многих мужчин читают как открытую книгу, так что не отчаивайся.

— Спасибо, мсье Лоньон.