Клуб неисправимых оптимистов

Наступала эра новых технологий, и Леонид хотел быть ее активным участником. После разгрома немцев Советская армия вывезла из Германии много промышленного оборудования и нескольких ученых, занимавшихся разработкой ракет «ФАУ», и теперь все советские конструкторы жаждали получить заказ на создание реактивного самолета. В конечном итоге наркомат обороны остановил свой выбор на двух конструкторских бюро. Им поручили разработать проект истребителя, способного достигать высоты 12 500 метров и летать на скорости 850 километров в час при минимальной автономной дальности 700 километров. Эти невероятные характеристики призваны были дать стране решающее преимущество в будущей — и весьма вероятной — войне против бывших союзников. Леониду предстояло сделать стратегический выбор. К кому из конструкторов обратиться? К авторитетному Яковлеву или к молодым инженерам Микояну и Гуревичу, которые располагали неограниченными средствами и возможностями? Леонид слышал много хорошего об их новом МиГе, но лично знаком с конструкторами не был, а вот Александра Яковлева знал. Он пилотировал все его самолеты, начинал войну на Як-1, а заканчивал на Як-3 — и дал конструктору немало ценных советов касательно параметров крылатых машин. Яковлев не удивился просьбе Леонида и согласился зачислить его в свой отряд летчиков-испытателей. Он показал ему прототип реактивного самолета — будущего Як-15. Леонид ничего не стал объяснять Соне, сказал только, что его переводят на работу в Москву. Соня не могла уехать из Ленинграда, Леонид ждал упреков, но она смирилась с долгой разлукой. Полковник Кривошеин улаживал последние формальности, когда ему позвонил Яковлев:

— У нас проблема, Леонид Михайлович. Я вынужден отменить нашу договоренность.

— Но почему?

— Это приказ Тимошенко. Сожалею.

У наркома обороны Тимошенко была омерзительная репутация. Ровин не советовал Леониду требовать объяснений, но тот был в ярости, решил наплевать на запрет и поехал в Москву. Маршал Тимошенко принял его и был сама любезность:

— Мы не можем позволить тебе испытывать МиГи или Яки. Это слишком опасная работа, Герой Советского Союза не должен рисковать жизнью.

— На войне я делал это каждый день.

— Из восьмидесяти пилотов твоего выпуска в живых остался только ты. Ты входишь в число пяти процентов советских солдат и офицеров, вступивших в бой с фашистами в июне тысяча девятьсот сорок первого года. Представь, что скажут, если ты разобьешься. Нужно дать дорогу молодым. И вообще, все летчики-испытатели холостяки.

— Я разведусь завтра утром.

— Это ничего не изменит.

— Я хочу служить родине.

— У тебя будет такая возможность.

— Я хочу летать и буду вынужден обратиться сам знаешь к кому.

— Он предупредил: если с тобой что-нибудь случится, вина ляжет на меня.

* * *

Леониду предложили возглавить полк. Для человека его возраста это была небывалая честь, но он совсем не обрадовался. Подчинение приказам в армии зачастую бывает равносильно покорности судьбе. Леонид должен был понять, что пришла пора остепениться. Прославленный летчик, орденоносец и герой хотел одного — снова оказаться один на один с огромным, бескрайним небом. Друзья говорили ему — забудь, живи с Соней, заведите детей, а он отвечал, что чувствует себя птицей в клетке, что на кабинетной работе умрет от скуки.

Осенью сорок шестого Леонид узнал, что компания «Аэрофлот» набирает летчиков для полетов на новых направлениях. Он подал заявление, уверенный, что его примут с распростертыми объятиями, но ему отказали. У него не было лицензии гражданского пилота. Он взял отпуск и пошел учиться в Ленинградский институт инженеров гражданского воздушного флота. Труднее всего ему давался английский, но экзамены он сдал и лицензию получил. «Аэрофлот» снова ему отказал, выставив причиной несоответствие морального облика претендента жестким требованиям компании. Смеялся весь аэропорт Шереметьево… На этот раз Леонид Кривошеин обратился за помощью к Самому. Он стал одним из немногих военных летчиков, уволившихся из армии, чтобы перейти в гражданскую авиацию, и начал летать вторым пилотом на Ил-12 регулярным рейсом Москва — Лондон.

Через год он стал первым пилотом и самым счастливым человеком на свете, добавив к лаврам героя войны репутацию завзятого сердцееда. Леонид был так неотразимо хорош в темно-синем форменном кителе, что стал рекламным лицом компании «Аэрофлот». Леонид был героем, его имя и подвиги были известны всей стране. Мальчишки, играя в войну, хотели быть геройским летчиком Кривошеиным. Его фотографию поместили в школьный учебник истории. Его считали полубогом, он и сегодня был бы любимцем народа, если бы однажды не встретил в Орли Милену Рейнольдс.

8

Я закончил свой рассказ в полдень. Игорь слушал внимательно, задал три вопроса и выпил целый кофейник кофе.

— Нужно было раньше со мной поговорить.

— Я пытался. Не так-то легко прийти и вывалить на другого свои проблемы, я же не коммивояжер какой-нибудь. Ты считаешь, Франк серьезно вляпался?