Клуб Мефисто

Пес снова зарычал, и Лили заметила, как в отсветах пламени его клыки сверкнули оранжевым блеском. «Собаки, — вдруг подумала она. — Они ни разу не зарычали ночью. Он забрался в дом. Наследил на полу. А они даже не гавкнули».

«Потому что они знают его».

Пока Эдвина поворачивалась к ней лицом, Лили бросилась вперед и выхватила из камина кочергу.

— Это вы его провели сюда, — сказала она, пятясь и размахивая кочергой. — И все ему рассказали.

— О, мне не пришлось делать это. Он уже был здесь, на горе, и дожидался нас.

— Где он?

— Доминик появится, когда сам этого захочет.

— Черт бы вас побрал! — воскликнула Лили, еще крепче сжимая кочергу. — Где он прячется?

Она не сразу заметила атаку. Она слышала рычание и стук когтей по деревянному полу, но не успела оглянуться, и вот уже две черные молнии налетели на нее. От молниеносного удара девушка рухнула как подкошенная, выронила кочергу, и та глухо ударилась о пол. На руке у Лили тут же сомкнулись челюсти. Клыки вонзились в ее плоть, и она пронзительно вскрикнула.

— Балан, Баку! Фу! — Команду выкрикнула не Эдвина — кто-то другой. То был голос из кошмаров, которые преследовали Лили.

Псы отпустили девушку и попятились, оставив ее, ошеломленную, истекающую кровью, лежать на полу. Она попробовала встать, но ее левая рука обмякла и не слушалась: сухожилия были перекушены мощными челюстями. Лили со стоном перевалилась на бок и увидела залитый ее кровью пол. А за лужей крови — башмаки приближающегося к ней человека. Тяжело дыша и всхлипывая, она заставила себя сесть. Он остановился у камина и так и стоял на фоне яркого пламени, похожий на восставший из ада черный призрак, который взирал на нее сверху.

— У тебя почему-то это всегда здорово получалось, Лили, — проговорил он. — Приносить мне неприятности.

Девушка стала отползать назад, все дальше и дальше, но тут уткнулась спиной в стул — путь к отступлению был отрезан. Застыв как вкопанная, она уставилась на Доминика. На мужчину, в которого он превратился. Те же золотистые волосы, те же пронзительно-голубые глаза. Только он подрос, плечи стали шире, а некогда ангельское лицо заострилось и сделалось жестоким.

— Двенадцать лет назад, — продолжал он, — ты убила меня. И вот я собираюсь вернуть долг.

— Приглядывай за ней, — посоветовала Эдвина. — Уж больно она шустрая.

— А я что тебе говорил, мама?

Лили перевела взгляд на Эдвину, потом снова на Доминика. «Та же стать. Те же глаза».

Доминик заметил потрясенное выражение ее лица.

— К кому же еще было обратиться пятнадцатилетнему мальчишке, попавшему в беду? После того как он сумел-таки выбраться из тонущей машины и остался только в жалкой, промокшей насквозь одежонке? Вот и пришлось оставаться мертвым и невидимым, чтобы ты не натравила на меня полицию. У меня не было другого выхода. Вернее, был — один-единственный.

«Его мать».

— Мое письмо дошло до нее только через несколько месяцев. Разве я не говорил всегда, что она приедет за мной? А твои родители все не верили.

Эдвина подошла к сыну и погладила его по щеке.

— Но ты знал, что я приеду.

Он улыбнулся.

— Ты всегда держала слово.

— И в этот раз сдержала, верно? И доставила ее. Тебе надо было всего лишь запастись терпением. И как следует подготовиться.

Лили посмотрела на Эдвину.

— Но ведь вы же состоите в Фонде Мефисто!

— Я сумела их облапошить, — ответила Эдвина, — и вовлечь в свою игру. Думаешь это все из-за тебя одной, Лили? Да нет, на самом деле из-за них. За эти годы они доставили нам столько неприятностей! Мы их уничтожим. — Она посмотрела на огонь. — Нужны еще дрова. Пойду принесу.

— Не стоит, — сказал Доминик. — Домишко сухой, как трутница. Тут и одной искры хватит — полыхнет будь здоров!

Лили покачала головой.

— Вы что, собираетесь их всех сжечь заживо?..

— Мы давно это задумали, — призналась Эдвина. — Они все равно все проспят.

— Конечно, это не так забавно, как убивать Джойс О'Доннелл, — вставил Доминик. — Зато, по крайней мере, ты порадуешься на славу, Лили, раз уж тебе не спится. — Он поднял кочергу и сунул ее поглубже в пылающий очаг. — Огонь — очень удобная штука. Плоть сгорает целиком — остаются только обугленные кости. Никто и не узнает, как ты умрешь, ведь никто не увидит ни резаных ран, ни ожогов. Все подумают, ты погибла во сне, как остальные. Несчастный случай — а спасется только мама. Никто никогда не узнает, что ты часами кричала перед смертью.

Он вытащил кочергу из огня.

Лили с огромным трудом встала на ноги — кровь ручьем текла у нее из руки. Девушка заковыляла к двери, но, прежде чем успела до нее добраться, перед нею снова выросли два добермана. Она замерла на месте, не в силах отвести глаз от их ощерившихся пастей.

Но тут Эдвина схватила ее сзади за руки и потащила обратно к камину. С пронзительным криком Лили вырвалась и хватила ее наотмашь кулаком — вслепую. К счастью, удар пришелся Эдвине по щеке.

Но псы опять свалили девушку на пол, набросившись со спины и сбив с ног.

— Фу! — одернул их Доминик.