Клуб Мефисто

– И я так думала, а потом копнула глубже. Сперва я решила, что это частицы мелка или пастельного карандаша, и принялась сравнивать их с образцами из двух магазинов художественных принадлежностей тут, по соседству.

– Есть совпадения?

– Нет. Различие стало явным только под микроскопом. Во-первых, гранулы красного пигмента в пастельных карандашах почти не различаются по степени окраски и показателю преломления. Потому что безводные частицы окиси железа, используемые во многих нынешних красителях, синтетические – промышленного изготовления, а не натуральные, добытые из земли. В промышленности применяется соединение под названием «красный марс» – смесь железа с окисями алюминия.

– Выходит, гранулы пигмента на этих снимках не синтетические?

– Нет, это безводная окись железа природного происхождения. Ее еще называют гематитом – слово происходит от греческого «кровь». Потому что иногда он бывает красного цвета.

– А что-нибудь натуральное сейчас производят?

– Пришлось порядком потрудиться, чтобы найти специальные мелки и пастельные карандаши, где в качестве красителя использовался гематит. Но в мелках содержится углекислый кальций. А в пастельных карандашах промышленного изготовления для скрепления красителя используется натуральный клей. Своего рода крахмал, вроде метилцеллюлозы или трагаканта. Все это смешивается в пасту и пропускается через пресс-форму, чтобы получился пастельный карандаш. Но никаких следов трагаканта или склеивающего крахмала в пробах с места преступления мы не обнаружили. Не нашли мы и достаточного количества углекислого кальция, чтобы можно было с полной уверенностью утверждать: да, это следы цветного мелка.

– Выходит, мы имеем дело со штуковиной, которой не сыскать ни в одном художественном магазине.

– Здесь – точно.

– Тогда откуда взялось это красное вещество?

– Ну давай для начала поговорим об этом самом пигменте. Что же оно такое на самом деле?

– Ты сказала – гематит.

– Правильно. Безводная окись железа. Но в составе цветной глины она называется по-другому – охрой.

– Это что-то вроде той краски, которой американские индейцы размалевывают себе лица? – уточнил Фрост.

– Человечество пользуется охрой уже по меньшей мере триста тысяч лет. Ее находили даже в могилах неандертальцев. В частности, красная охра, судя по всему, широко применялась во время погребальных церемоний – наверно, потому, что очень походила на кровь. Ею рисовали на пещерах в каменном веке и на руинах Помпеи. Древние раскрашивали ею свои тела – для красоты, а также использовали в качестве боевой раскраски. Применяли ее и в магических ритуалах.

– И в сатанинских обрядах тоже?

– У нее же цвет крови. И какую религию ни возьми, в любой этот цвет обладает символической силой, – ответила Эрин. – У вашего убийцы весьма необычный вкус.

– Да уж, теперь мы это знаем, – согласилась Джейн.

– Я хочу сказать, он довольно хорошо знаком с историей. Для своих ритуальных художеств он использует не обычный мел. А тот же примитивный пигмент, который использовали во времена палеолита. И откопал он его, ясное дело, не у себя на участке.

– Но ты же сказала, красная охра встречается в обыкновенной глине, – заметил Фрост. – Так что, может, он ее и впрямь выкопал.

– Не может, если его участок находится где-нибудь неподалеку. – Эрин кивнула на папку, которую Джейн все еще держала в руках. – Теперь взгляни на результаты химического анализа. Нам кое-что удалось обнаружить с помощью газохроматографического анализа и рамановской спектроскопии.

Джейн раскрыла папку на следующей странице и увидела компьютерную распечатку – диаграмму с многочисленными всплесками кривой.

– Ты объяснишь нам все это?

– Конечно. Начнем с рамановской спектроскопии.

– Первый раз слышу.

– Такую технологию применяют археологи для исследования исторических артефактов. Здесь с помощью оптического спектра вещества определяются его свойства. Величайшее преимущество такого способа в том, что сам предмет при этом остается целым и невредимым. Так можно исследовать пигменты всего, что угодно, от покровов мумий до Туринской плащаницы, не нанося вреда самому материалу. Я попросила доктора Иэна Макэвоя из археологического отделения Гарварда проанализировать результаты нашей спектроскопии, и он подтвердил: в наших пробах действительно содержатся окись железа, глина и кремний.

– Значит, это красная охра?

– Да. Красная охра.

– Но ведь ты и так это знала.

– И все-таки приятно было получить и его подтверждение. Доктор Макэвой даже предложил помочь установить ее происхождение. Определить, из какой части света эта самая красная охра.

– И такое действительно возможно?