Клуб маньяков

– Все-все-все! Мост рос не по дням, а по часам. Но когда принцесса уже хлопала в ладошки, он обрушился. Принц на это только улыбнулся. Хотя душа его была полна отчаянием, он и бровью не повел – не хотел расстраивать свою любимую. Хотя и падал с обломками моста в бездонное ущелье. И плющ, покрывавший отвесные склоны, оценил его мужество и протянул ему свои крепкие ветви. И принц взлетел по ним наверх, взлетел, потому, что крылья его подросли.

Выбравшись из ущелья, принц Гриша успокоил бледную от пережитого страха принцессу и упросил ее пойти домой отдохнуть. А сам принялся кидать в ущелье огромные камни.

«Я засыплю его и поцелую своей любимой пальчики, – думал он, работая из всех сил. – Засыплю, даже если мне придется потратить на это всю мою жизнь!»

И все дни и ночи напролет он таскал камни, землю, все, что подвернется под руки, таскал и кидал все это в ущелье. А принцесса сидела в Розовой беседке и любовалась своим принцем. «Ах, как я люблю его! – думала она, наблюдая, как принц отирает пот со своего решительного лица.

А принц работал, не покладая рук, и скоро перемычка была готова. Но как только он ступил на нее, и как только принцесса Инесса отложила в сторону свое рукоделье, чтобы обнять принца, вздыбившиеся воды перегороженного потока подмыли перемычку и в единый миг ее не стало...

Но принц не погиб: окрепшие крылья несколько замедлили его падение, и он успел-таки ухватиться за стебель великолепной орхидеи, росшей на отвесных склонах ущелья. Ухватился и тут же пожалел об этом – из всех цветов, украшавших обе стороны ущелья, принцесса Инесса больше всего любила именно эту нежно-розовую орхидею. И он разжал руку и полетел в беснующийся внизу поток...

И я лечу в беснующийся поток, и Вера летит, и Наташа летит. И сказками тут не поможешь. Наоборот, мечта о сказочной жизни, жажда нереальных «сказочных» отношений коверкает жизнь. Меня воспитали Майн Рид и песни Окуджава, Веру воспитал Шакал. И что я против нее? Ничто. Тень, неспособная действовать в реальной жизни. Тень, сочиняющая сказки о принцах и принцессах и не умеющая заработать на приличную жизнь...

Лицо мое стало мокрым; очнувшись, я увидел перед собой довольное личико дочери, только что обрызгавшей меня водой изо рта.

– Рассказывай, давай. Скоро мама придет, и ты вместо конца сказки приделаешь куцый хвостик, – сказала Наташа, деловито отирая ладошкой мою щеку.

– Не приделаю. Я только что ее до конца придумал. В общем, плющ не мог не спасти принца – он полюбил его. И вновь наш Гриша взлетел по его ветвям наверх и увидел, что принцесса Инесса лежит среди цветов в глубоком обмороке.

И принц заплакал – нет ничего хуже для мужчины, чем не иметь возможности помочь своей любимой... И он стал кричать и молить небеса, чтобы они помогли принцессе прийти в себя. И небеса помогли – они призвали к Инессе слуг, и те унесли ее во дворец.

А несчастный принц Гриша ушел к себе, в свой грустный пустынный замок. «Я придумаю что-нибудь, непременно придумаю!» – думал он по дороге домой.

...Принцесса Инесса так ослабла, что не могла даже умыться сама. Ей помогала кормилица.

– Как там мои крылышки? – спросила принцесса кормилицу, когда та принялась омывать ей спину. – Подросли?

– Да нет... – ответила честная кормилица.

– Но ведь я так его люблю... Я только о нем и думаю...

– Мало любить... – вздохнула старая женщина. – Надо жить любимым. Помогать ему. А ты любуешься цветами и рукодельничаешь... Вот твои крылья и не растут...

– Но я ведь не могу таскать тяжелые камни и строить мосты... Я – принцесса...

– Да, – ответила кормилица. – Ты – принцесса с маленькими крылышками...

* * *

Вера тоже принцесса. Сейчас она сидит со своими принцами-студентами в гостиной общежития. С апломбом пересказывает им новомодные экономические теории и прогнозы, а также мои остроты. И поглядывает при этом на симпатичного молодого омича Владимира.

А Владимир отводит от нее глаза, прячет их в книжке по маркетингу. Он знает, что Вера не любит мужа и в скором времени разведется. Как только найдет себе подходящую перспективную замену.

Еще Владимир знает, что нравится директрисе. Она намекала. И намекает. В частности, на возможность блестящей столичной карьеры.

Владимиру хочется успеха. Независимости. Значимости. Хочется появляться на телеэкранах.

Для того чтобы появляться на телеэкранах, ему просто-напросто надо перестать писать и звонить Леле. Перестать интересоваться, как она себя чувствует. И спрашивать, заметно ли увеличился животик. И сильно ли тошнит.

Вчера он уже не звонил, не интересовался, не спрашивал. И сегодня не позвонит. И потому он прячет глаза в книге по маркетингу.

– Мама уже едет, она уже не пьет кофе со своими симпатичными студентами, – пошлепала меня по щеке Наташа. – Что там дальше с Гришей случилось?