Клуб интеллигентов

Надо отметить, что начальник, сам того не ведая, сильно упрочил свое руководящее положение. На другой день он знал все: кто в рабочее время решает кроссворды или заполняет таблицу футбольного чемпионата, кто опаздывает на работу хоть на полминуты, кто вчера или позавчера пил, с кем и о чем говорил, когда пришел домой, верен ли жене, не болен ли подозрительными болезнями, сколько у кого денег, на каком боку спит, как падает напившись — ничком или навзничь и т. д.

Работники вползали к начальнику по одному и... в книге приказов возникли первые записи. Это обстоятельство веселило начальника: вот это коллектив! Вскоре на стене появился график с линией, четко поднимающейся вверх, вонзающейся в цифру «6». Следовательно, 6 тонн бумаги было исписано. Для поддержания боевого духа конторщиков был вывешен лозунг: «Однажды вспыхнув, не угаснем!»

Глаз посетителя веселило оживление: кто ранее торчал, скорчившись, у стола, теперь не сидел на месте — черкнет на бумажку слово и бежит. Пробежится по комнатам, приостановится на минутку, почешет затылок и обратно к столу, потом снова вскакивает и несется — только двери хлопают! И хоть для беготни оснований нет, то́ уже хорошо, что человек не сутулится, не заболеет профессиональной сидячей болезнью. И сердцу начальника приятно: поглядите, в каком разгаре работа! Ведь важно не стоять на месте, вперед дело двигать. А каким жаром, каким огнем решимости пышут собрания: для постановлений уже давно трех шкафов недостает! Не сравниться теперь «Смачной колбасе» с пустоголовыми.

Но... позвольте... чем это ошеломлен и почему опустил кудрявую голову начальник Реклис? Не приказано ли ему остричься наголо, или «Москвич» надолго застрял где-то в очереди?.. Начальник читает казенное письмо с важной подписью:

«В связи с бесцельной тратой государственных средств на работы, не имеющие пользы для народа, штаты, расходующие лишь бумагу, сократить, а контору пустоголовых ликвидировать...»

Такой удар! И это в то время, когда контора приложила невероятные усилия, когда она была готова перевести попусту еще несколько тонн бумаги сверх плана, когда она добилась серьезных успехов! Теперь она могла оставить колбасников далеко позади... А кто же победил? Победила «Смачная колбаса». Ее ликвидировали чуть позже...

СМЕРТЬ КИРВАРПЫ

Недавно, при перестройке и вывозке мусора в Н‑ском учреждении, среди прочего старого хлама обнаружено было весьма странное существо, внешне схожее с человеком. Поинтересовались, что «оно» такое? Медицинская экспертиза склонялась к тому, что это — покойник, который отдал богу душу не от избытка ума или угрызений совести, а от болезни. Поскольку совести у него отродясь не было, то, припертый бедою, он начал страдать изжогой.

До событий, приблизивших его кончину, работал он начальником строительства и именовался Кирварпой. Любимейшим и крепчайшим его ругательством было «а чтоб тебя разнесло на девять частей!», что поутру перво-наперво адресовалось к часам, показывающим девять — к этому времени ему надлежало отправляться на службу, чего он из-за своей неистребимой лени не любил. Стало быть, высказав с утра «а чтоб тебя разнесло на девять частей», понурив голову и ворча, около двенадцати он все-таки показывался в своем кабинете. Оттуда, даже через дверь, обитую кожей, доносилось громыханье его тяжелых сапог, под которыми со скрипом прогибались доски пола, потом трещал стул, прижатый его 120‑ю килограммами, звякал графин с водой, шлепались на стол пудовые папки с бумагами, доносилось рыкание в телефонную трубку. Так-то и начинались его трудовые полчаса. Кто-нибудь спросит — почему полчаса? Да потому, что сердце его очень уж точно чуяло начало обеденного перерыва, и должен он был отправляться обедать. Порой за эти полчаса он успевал на скорую руку прогнать вон вторгшегося посетителя или своего подчиненного и тогда, выходя и потягиваясь от усталости, он, переводя дух, говорил себе: «Ох, и крепко я сегодня поработал». Мимо очереди ожидающих, стоящих у двери, он проходил как-то боком, напрягая шею, словно бык, готовый поддеть на рога любого, и шествовал вниз по лестнице. Если кто-нибудь из посетителей пытался догнать его, пробовал схватить за руку или вымолвить слово, начальник, не оборачиваясь, мычал: «Завтра, завтра! Разве не видите — перерыв на обед. Я тоже человек». А после обеденного перерыва заканчивались приемные полчаса, а с ними для начальника кончались и остальные рабочие часы, во время которых, как предполагалось, Кирварпа чаще всего заседал, или занимался вопросами укрепления семьи (гонялся дома по комнатам за прислугой), или спортивными делами (на стадионе от энтузиазма лягал ногами в зады сидящих спереди), или выяснял проблемы рыбоводства (торговался со сторожем рыбхоза о плате за разрешение порыбачить в пруду) и тому подобное. Изредка он повышал свой культурный уровень, часами играя с сыном в шашки...