Клуб грязных девчонок

– Извини, Сара, – повторила Лиз. Ее руки порхали возле лица. Вот что нас так близко свело – латиноамериканская манера наших споров. – Мне следовало быть с тобой откровенной. – Она похлопывала ладонью по тыльной стороне другой руки. – Мне жаль, что это так на тебя подействовало. Я взрослая девочка. Сумею справиться сама. То, что ты приняла меня, гораздо важнее всего, что думают обо мне на студии.

Я взглянула на мерцающие цифровые часы. Мальчики с минуты на минуту явятся из школы; тогда они захотят соевого молока, печенья из натуральной муки и начнут рассказывать, какую им задали домашнюю работу. Я не хотела, чтобы они увидели в доме Лиз.

– Тебе пора, – сказала я.

– Почему? – удивилась Элизабет.

– Из-за Роберто. Мы останемся с тобой подругами, но мне нужно время, чтобы приучить его к мысли о тебе. Он всерьез рассердился.

– Роберто рассердился из-за того, что я лесбиянка?

– Он так сказал. Назвал тебя извращенкой и все такое. Глупость, не расстраивайся. Но я не хочу, чтобы сыновья застали тебя здесь. Роберто подозревает, что у нас с тобой роман. Que locura, te lo digo[145]. Что это ему взбрело в голову?

– Сара. – Элизабет подсела ко мне и заглянула в глаза.

– Что? – спросила я. – Почему ты так смотришь на меня?

– Я давно должна была тебе кое-что сказать.

Я подавила новый приступ дурноты. Догадалась, что у нее на уме.

– Не надо. Не уверена, что хочу это слышать.

– Тебе следует знать.

Мы долго не сводили друг с друга глаз.

– Следует знать, потому что от него исходит настоящая опасность.

– Продолжай. – Я напряглась.

– Помнишь, студентками мы все вместе ездили на весенние каникулы в Канкун: я, ты, Роберто, мой тогдашний знакомый Джералд, Лорен и еще один парень, не помню, как его звали.

– Альберто. Угреватый.

– Точно. У него навалом прыщей.

– Помню. Разве такое путешествие забудешь?

– Ну вот. – Лиз глубоко вздохнула. – Был день, когда мы занимались нырянием, но у тебя что-то приключилось с оборудованием, и ты захотела остаться в лодке. Помнишь?

– Да, ответила, что предпочитаю кубинское ныряние с жемчужинами на берегу.

– Так вот, мы были на коралловом рифе, и Роберто, – Элизабет запнулась, – Роберто подплыл ко мне и коснулся меня под водой.

– Что значит коснулся? – возмутилась я.

– То и значит. Провел рукой по спине и положил на задницу.

– Не может быть!

– Вот и может.

– Его, наверное, прибило к тебе течением.

– Помилосердствуй, Сара!

– И что же ты предприняла?

– Мы были на мелководье; я отвела его руку и спросила, что он делает.

– А Роберто?

– Ответил, что это естественное побуждение мужчины.

– Как глупо! Роберто никогда бы не сморозил подобной глупости.

– Но именно это он и сказал.

– Мы были молоды, его поступок ничего не значит. – Я не верила собственным ушам: неужели я способна произносить такие идиотские слова?

– Это случилось давным-давно, Сарита. Но с тех пор он продолжает поглядывать на меня.

– Ну и что? Разве смотреть – преступление? На тебя все заглядываются.

– Я подумала, может, поэтому он так рассердился. И, судя по тому, что ты рассказываешь, положение только ухудшается. Роберто совсем не святой – ничего подобного. И совершенно тебе не нужен.

– Иногда я ненавижу его.

– Немудрено. Но только не за то, что он приставал ко мне. Ты должна ненавидеть его за то, что он творит с тобой.

Я посмотрела на часы. Няня въезжала на моей машине на подъездную аллею.

– Тебе пора уходить, Лиз. Немедленно.

– Я сочувствую тебе, Сара. – Элизабет обняла меня, я ответила на объятие, оттолкнула ее, обняла опять.

– Иди. Мы еще поговорим.

– Хорошо. – В уголке ее глаза показалась слеза и побежала по щеке. – Я боюсь.

– Сыновья возвращаются. Не хочу, чтобы они столкнулись с тобой.

– Сара, почему ты такая вредная? Мне нравятся твои мальчики, и я им нравлюсь.

– Боюсь, они расскажут отцу, что ты была здесь. Он убьет меня, Лиз.

– Полагаешь, Роберто способен зайти так далеко?

– Это так говорится, carino.

– Не только говорится. Ты знаешь, он способен забить тебя до смерти.

Вилма просунула голову в дверь и спросила, не нужно ли мне что-нибудь.

– Чего-нибудь солененького и Севен-Ап, – ответилая.

– Солененького и Севен-Ап? – улыбнулась сквозь слезы Элизабет, подбирая кошелек и ключи. – Ты снова в положении, Сара. Только не лги мне. Я всегда чувствую, когда ты лжешь.

– Ты должна оставить работу, – сказала я. – И благотворительность. Есть масса других благотворительных организаций. И другую работу найдешь.

– Точно! – улыбнулась Лиз и снова обняла меня. – Ты опять беременна.

– Только никому не говори, – прошептала я:

– Ни словечка! Поздравляю, mi amor.[146]

– Иначе я решу, что я – твой тип.

Я громко чмокнула ее в щеку. Элизабет рассмеялась.

– Nos vamos, chica.[147]

– Я тебе позвоню. Береги себя там.

– И ты береги себя здесь, – ответила Лиз, накидывая в прихожей мужскую куртку.

Я проводила ее до дверей. Лиз остановилась на верхней ступеньке, повернулась и хотела что-то сказать, но в это время я услышала, как на кухню из гаража вбежали сыновья, и захлопнула створку перед ее носом.