Клоунада для разведчика

На то, чтобы найти смазку, Аррою понадобилось некоторое время, которое, впрочем, он зря не терял — свободной рукой забрался под трусы и крепко сжал член у основания. Алекс обреченно зажмурился, стараясь не вскинуться навстречу его руке. Пол не спрашивал, не уговаривал и не предлагал. Кажется, он считал себя полностью в своем праве и просто от души наслаждался очередным случайным приключением, неторопливо и уверенно ведя его по старому как мир сценарию. И Алексу ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Тем более что сбитое с толку тело совсем не хотело сопротивляться, как и оглушенный ощущениями разум.

Скользкие пальцы прошлись начала по яйцам. Потом пощекотали промежность, изрядно испачкав ее смазкой. Надавили, помассировали, пуская по телу теплые волны, и лишь потом коснулись уже нагретой влагой ануса. Алекс напрягся, ожидая немедленного вторжения, но получил лишь легкий массаж и что-то вроде заигрывания. Пол снова его поцеловал, поймал языком язык, принялся кружить вокруг него, в гораздо ниже его пальцы точно также кружили вокруг бешено пульсирующего ануса. Толчок внутрь — одновременно пальцами и языком — был весьма ожидаем, и Алекс лишь коротко выдохнул, одновременно восхищаясь Арроем и ненавидя его.

Впрочем, уже скоро стало наплевать. И на то, что никогда и никто не орудовал пальцами в его заду, и на то, что ноги бесстыдно раздвигаются в стороны. Остались только ощущения растущего внутри напряжения. Алекс, уже не пытаясь анализировать, правильно это или нет, ерзал задом в стремлении насадиться на ласкающие пальцы — и когда это их стало два? а может и все три? — одновременно тянулся за все новыми и новыми поцелуями. Проклятые трусы давили, врезались, мешали почувствовать, потереться. Когда пальцы выскользнули наружу, Алекс застонал от разочаровывающего чувства пустоты. Анус болезненно сжался, под ребрами встал колючий комок. Пол что-то сказал, а может, просто шумно выдохнул и отстранился. По бокам царапнуло острым, когда он резко сдернул с Алекса трусы. Бедра словно сами по себе взметнулись вверх.

— Да что б тебя! — зашипел Алекс и кое-как выпростал из надоевшей тряпки одну ногу. Стянул Арроевские трусы почти до колен и вцепился ему в бедра, буквально взваливая на себя. — Да что б тебя! — повторил бездумно, сам целуя уже порядком припухшие губы.

Под яйца ткнулось что-то горячее, гладкое, и Алекс не сразу понял, что именно. А когда осознал, то безумно, до черноты перед глазами, захотел, чтобы это гладкое, твердое, большое, оказалось там, где пульсировало и ныло. Алекс еще шире развел ноги и, упершись пятками в матрас, задрал зад, чтобы головка Арроевского члена ткнулась в скользкий от смазки анус.

У него получилось даже лучше, чем он желал — едва только ткнувшись в колечко мышц, он немедленно скользнула внутрь.

— Да-а, — довольно выдохнул Пол ему на ухо и медленно, но неумолимо вогнал в него член до самого упора — причем тело и не подумало воспротивиться, лишь сладко содрогнувшись.

Подсунув руки ему под спину, Пол сгреб его в охапку, прижался щекой к скуле и стал неспешно размеренно двигаться.

Нахер все эти нежности! Еще бы слюнявить начал. Алекс попытался было дернуться, высвободиться, но член внутри ткнулся куда-то. Сильно, почти больно, и вместе с тем так хорошо, так сладко. Алекс судорожно схватил ртом воздух, стиснул Пола в объятиях и коротко, придушенно застонал.

Пол одобрительно рыкнул, поерзал, смещаясь, и все так же неторопливо снова толкнулся, безошибочно попадая в растревоженное, невероятно чувствительное место, вышибая из Алекса новый, более громкий стон.

Наверное, именно так и трахаются тюлени, — споткнулся он об идиотскую мысль. Неторопливо, сладко и медленно. Аррой довольно жмурился, гладил его, целовал, и совершенно не думал об оргазме. Алекс, привыкший к совершенно другому, с ума сходил от его неторопливости, подгонял его, как мог, но при этом был отчего-то очень доволен, что Пол его не слушался.

Не было никаких признаков приближающегося оргазма. Если обычно секс можно было сравнить с гранатой — вырвали чеку, детонатор запалил взрывчатку, и через положенные доли секунды все нарастающее давление разнесло на части металл, освобождаясь, — то сейчас это было похоже на прибой. Одна теплая, мягкая волна накатывала, подбрасывала, прижимала к Полу, потом мягко отпускала, уступая место новой, такой же неторопливой и неопасной. Тело расслабилось, плыло по течению, мышцы и кости будто размягчились. Это было новое, совершенно непривычное, но ничуть не менее яркое ощущение, чем от того, как член таранит податливую плоть и от головки несутся огненные, резкие всполохи, стегая по нервам обжигающими хлыстами. Мерное дыхание Пола отдавалось в душе ничуть не меньше, чем громкие стоны и хрипы, его тихие слова гремели в ушах похлеще вскриков и замысловатых матерных конструкций.