Клоунада для разведчика

— Круто, да? — едва ли не в ухо ему хмыкнул Аррой — оказалось, он шагнул ближе, с силой вцепившись свободной рукой в здоровый бок. — Укол кольнуть для полноты картины?

— Ну рискни, — повел плечами Алекс.

Наверняка в чудо-коробке Арроя найдется отличный антибиотик. Жрать колеса и по полночи ощущать на языке привкус тухлых яиц до смерти надоело, так что одной дыркой больше, одной меньше — не беда.

— Хорошо, — Аррой покопался в аптечке, вытащил коробок с ампулами, шприц и быстро подготовил дозу. А потом развернулся к Алексу, присел на его кровать и подергал за пояс брюк. — Приспусти.

В первый момент Алекс растерялся. Как Аррой смог догадаться о его мыслях? Неужели Алекс слишком красноречиво смотрел на его рот? И почему он вдруг решил расщедриться на минет?

И только секундой спустя он догадался, что речь совсем о другом. И интересует Арроя вовсе не член Алекса, а его задница. Причем совсем не в сексуальном смысле.

— Располагайся, — хмыкнул Алекс и, расстегнув пояс и ширинку, стащил штаны с трусами с ягодиц, повернулся к нему спиной. — Ты хоть не на съемочной площадке колоть учился?

— Нет, — последовал смешок. — На лошадях, — и Аррой от души шлепнул его по заднице.

Алекс так опешил, что не сразу понял, зачем это было нужно — чтобы не почувствовать самого укола — и лишь чудом удержался от того, чтобы развернуться и врезать Аррою в челюсть за такие шуточки. А поняв, стиснул зубы и выждал, пока Аррой закончит. К слову, тот вводил лекарство медленно, но Алекс чувствовал только жжение от удара.

— Готово, — наконец объявил Аррой. — Только ты мне чуть иглу не сломал своими стальными булками.

— А хотел, между прочим, челюсть, — кое-как выдавил Алекс, неловко натягивая штаны.

Блядь, да сколько раз заголялся перед кем-то, а тут словно пацан. Присущий всем нормальным людям стыд у солдата атрофируется в первый год службы, но сейчас, когда задница все еще горела от Арроевской пятерни, Алексу стало не по себе.

А вот Аррой, напротив, чувствовал себя превосходно. Он деловито выбросил использованный шприц и ампулу в ведро, убрал в ящик все пузырьки и коробки и со щелчком закрыл замки.

— Это у тебя типа благодарность? — улыбнулся, опершись на стол. — Сломанная челюсть?..

Это, блядь, в актерской школе их учат выглядеть так чертовски сексуально даже в простых жестах, или у Алекса крыша поехала? Потому что фривольная поза внезапно показалась завлекательной, и ужасно захотелось подойти ближе и прогнуть Арроя еще больше. А еще — стереть эту улыбку с его лица любым доступным способом. Возможно, даже ненавистным поцелуем. Долетевший вдруг до носа запах бензина и дорожной пыли, которым наверняка обычно насквозь пропитывался Аррой, дела не улучшил.

— Расскажи о кругосветке, — Алекс поспешно сел на кровать, не обращая внимания, что место укола отозвалось нытьем.

Надо переключиться. Пусть Аррой оседлает своего конька, и примется хвастаться. Тогда он снова станет для Алекса клоуном, актеришкой. Играющим в жизнь, а не живущим в реальности.

— Знаешь, рассказать можно о субботнем пикнике или об отпуске у моря, — Аррой покачал головой, а Алекс вдруг понял, что забыл, как его зовут. Эван? Ивен?.. — Кругосветное же путешествие, да и любой большой путь — это такой сонм ощущений и событий, что рассказывать за раз можно только об одном из них. Причем есть моменты, о которых хочется рассказывать всем и каждому, и о которых мечтаешь забыть навсегда, — он чуть смущенно улыбнулся. — Но если в общих чертах, то это была целая отдельная жизнь. Совсем другая, как в иной реальности. Я сильно переосмыслил многие вещи после нее.

— А зачем ты вообще туда отправился? — Алекс вытащил из кармана сигаретную пачку, но прикуривать не спешил. — Ну, в смысле, ты что, однажды проснулся и решил объехать мир?

Кругосветное путешествие — это не прогулка к речке субботним утром. Парни вроде говорили, что Аррой снимается в кино давно. И, судя по всему, актер не из последних. И что заставило его вылезти из своего чистенького трейлера и решить таскать на себе тяжеленный мотоцикл и валяться в захудалых больничках.

— Ну… — Аррой задумчиво потер подбородок и уселся на любимый подоконник Алекса. — Я всегда об этом мечтал. Хотелось свободы — сесть на байк и ехать, куда глаза глядят, день за днем. Впрочем, я делал это частенько раньше. А потом я снялся в одном очень известном фильме, и свободе вдруг пришел конец — контракты сыпались на голову, что только выбирай, да уплотняй график. Я прожил пару лет, мотаясь с площадки на площадку, и понял, что больше не могу. Физически нужна была перезагрузка. И пара недель, а лучше месяцев, наедине с байком.

— И что, тебя не узнавали? — Алекс взбил подушку и устроился поудобнее. — После известного фильма-то? Невелика свобода, пробираться сквозь строй.