Клон-кадр

На дальнем плане — спаниель, уже в Александровском саду напрыгивающий на толстую тетку. Тетка: внешне напоминает жену советского номенклатурщика — яркая шляпка и силуэт, состоящий из одних округлостей и выпуклостей. Спаниель тычется мордой в ее промежность. Наверное, лает, но отсюда не слышно.

— Интересно, Клон, а что ты будешь делать, если я не заткнусь? — спрашиваю я, упаковывая кассету с пленкой в круглую черную коробочку. — Уйдешь с обиженным видом, как детсадовец? Или попробуешь в очередной раз начистить мне рыло?

Мы чистили друг другу рыло несколько раз — тогда, еще давно. Победа всегда оставалась за мной. Я сильнее его физически — ничего с этим не поделаешь. Странно, правда, одно. Мы дрались между собой, только когда были друзьями. А с тех пор как началось все это медленное и очень болезненное (для обоих болезненное, наверное) расхождение в пространстве, драки прекратились. У меня оставалось много невысказанных претензий к Клону, но идеи дать ему по морде больше никогда не возникало.

Насилие не всегда вытекает из ненависти. Иногда оно — производная хорошего отношения. Братской любви в нашем (отдельно взятом) случае.

— Да ничего я не сделаю, — пожимает плечами Клон (мы уже смотали удочки и теперь снова плывем в человеческом потоке по направлению к переходу, за которым — журfuck). — Просто прошу тебя заткнуться, и все.

Еще одна причина никогда не встречаться с бывшими друзьями: рано или поздно вам захочется залезть им в душу. Хотя в общем-то никакого права на это вы не имеете. Но вы все равно полезете, будьте уверены. Отчасти для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, отчасти… стоп, не хочу на эту тему.

Подходя к переходу, я последний раз оборачиваюсь, чтобы посмотреть, бросить прощальный взгляд на мою анималистическую фотомодель.

Эйфория от радости встречи прошла и уступила место воспитательным моментам. Одна рука округлой тетки крепко держала пса за ошейник, а во второй как-то непонятно нарисовался то ли дубец, то ли сложенный вчетверо поводок: отсюда было не различить. Спаниель извивался у нее в ногах, а она методично наносила удары — раз, два… десять, пятнадцать — по корчащемуся телу Когда пес в бесплодных попытках перехитрить обстоятельства переворачивался с живота на спину, она хлестала его по животу, по шее, по гениталиям.

Крика с такого расстояния слышно не было. О его наличии можно было догадаться только по головам прохожих, резко оборачивающимся в радиусе пары десятков метров (мы: где-то за добрую сотню, не меньше).

Я не вижу (отсюда) их глаз, но мне и так известно, что в них написано. Банальный интерес зевак вперемешку с тем чувством, которое заставляет их смотреть порнуху с изнасилованиями, снафф-муви и телешоу «Деньги — говно!». Это называется: легальная возможность увидеть чужое унижение. Пусть даже собачье. Пусть даже связанное с насилием (хотя нет, почему «пусть даже», с насилием — так даже лучше, не врите себе).

Теперь тетка остывает — она берет пса на поводок и, скорее всего, снова говорит ему теплые слова. Я знаю, зачем люди заводят себе домашних животных (включая детей): не имея реальной власти ни над кем, даже над дворником своего подъезда, таким образом они тешат свое самолюбие.

— Взгляни лучше на себя, — продолжает Клон, который на эту картину не смотрит, а смотрит — через очки — вперед, на светофор, на пешеходный переход, на лежащий за ним журfuck. — Ты — никто. Ты до х…я хотел, но ничего не сделал. А то, что у тебя было, прое…ал. Ты работаешь на какие-то идиотские журналы, тебе редко дают женщины, но ты не особо и просишь, потому что тебе уже вообще ничего не надо, даже секса. Ты неинтересен — никому, и в первую очередь себе. И при всем при этом ты назидательно так объясняешь мне, в чем мои проблемы. Разберись лучше со своими, мудило.

Вообще-то он прав, если вам интересно. Проблема только в том, что в принципе мне на все это плевать. Мне не плевать только на идеальное убийство. Когда я его совершу, я вряд ли изменюсь в лучшую сторону, но это будет потом. А пока — последнее из того «дох…я», которое я хотел, все еще со мной. Последнее, но самое главное. Однако сегодня у меня вряд ли что-нибудь получится — сегодня я зарабатываю деньги, я вместе с Клоном чиркаю подошвами о зебру (цвет светофорного человечка: зеленый, поза — динамичная), я говорю:

— Есть и другая сторона медали, Клон. Ты вот, вроде как, получил что хотел и пока не просрал того, что имел. Но ты торчишь и трахаешься на стороне тайком от жены, чтобы получить кайф, которого у тебя нет, и слушаешь все эти восторженные отзывы малолетних лузеров, которые косят под футбольных хулиганов, только для того, чтобы хоть кто-то все время убеждал тебя в том, что ты крутой. Потому что сам ты прекрасно знаешь, что это не так. Так кому из нас повезло больше, а?