Клон-кадр

О рубрике: эта рубрика — то ли «Занесло!», то ли еще что-нибудь в этом роде — репортажи «в критических условиях», как они это называют. Лично я в течение всего этого выезда ничего особо критического не испытал (кроме одного эпизода — как-нибудь расскажу), но у нас с ними разные представления о критическом. Дело не в этом. Я просто хотел сказать, что вся эта движуха как раз из серии таких вот доморощенных ноу-хау, которые находятся на стадии внедрения и только поэтому до сих пор терпятся выжидающим топом. Идею выдал (на ура) Игорь Петров — он относительно недавно устроился на эту работу (зарплата — 500 баксов, рабочий день — демократичный) и потому должен был зарекомендовать себя изобретательным и энергичным. Что ему, скорее всего, удалось. Рубрику со временем похерят, но оригинальность мышления Игоря Петрова будет отложена в соответствующий регистр корпоративной памяти, заведующий всеми бонусами, премиями и продвижениями. Именно для этого она и требуется, не более. В этом состоит парадокс корпоративного менталитета, но — стоп! — я не собираюсь опускать здесь корпоративный менталитет. Это уже банально.

С другой стороны, сегодня каждая мысль становится банальной через час после рождения. Это называется: информационная революция. Ты ищешь вожделенную толстую книжку, покупаешь или крадешь ее в каком-нибудь магазине для умников, читаешь, захлопываешь последнюю страницу — дома, лежа на красном ковре под разрисованным потолком, — и думаешь, что вот теперь ты знаешь какую-то новую, интересную вещь. А потом выходишь на улицу и вдруг обнаруживаешь, что эта вещь уже давно известна каждому шестнадцатилетнему мажору, потому что у него есть: а) выход на барыгу, всегда готового помочь в открытии дверей восприятия, и б) Интернет, где он узнает много нового. Он может быть тупым как баран (как это бывает в девяноста процентах случаев) и понимать эту самую вещь в корне неправильно, но ему — а заодно и всем остальным — достаточно того, что он просто знает о ее существовании. Это называется: продвинутость.

Один из немногих дельных советов боящемуся выглядеть непродвинутым: сиди дома, молчи и не рыпайся, а то сморозишь банальщину где-нибудь в обществе «приличных людей». Хотя лично мне плевать: я — банальный парень без особых претензий. Я не продвинутый.

…Ролан Факинберг:

— Андрей, сейчас я смажу член Алексея медово-соляной пастой. Алексей ляжет на кушетку, а рядом с ним будет стоять моя голая ассистентка, систенастка, кантистесса… — (Камера переходит на голую девушку, жеманно улыбающуюся и посылающую в зрительный зал полную эротических флюидов отмашку.) — Специально для того, чтобы его фаллос находился в эрегированном состоянии. Вы, Андрей, должны слизать медово-соляную пасту с его восставшего пениса. — (Из зрительного зала — гул одобрения.) — А на кону в этом конкурсе у нас пять тысяч рублей!

…Игорь Петров бряцает трубкой о стандартно-офисный аппарат (такой, с максимумом кнопок и дизайнерских изгибов) и отрывает несколько пухлый зад от кресла (такого, с колесиками и анатомической конструкцией). Он протягивает мне одутловатую руку и предлагает угоститься пиццей.

Ага, значит, это все-таки была пицца.

— Я не хочу. Я только что позавтракал. Обрывком трехдневной котлеты. С чаем. А до этого я всю ночь ел осетинский контрабандный спирт, от которого можно умереть.

— Ну и хорошо. Нам больше достанется.

Я уже неоднократно замечал за ним одну интересную особенность. Он всегда отвечает только на первую часть реплики собеседника. Вне зависимости оттого, что говорится во второй — вторую он просто не воспринимает. Поэтому из этого ответа вовсе не следует, что ему абсолютно плевать на то, что я мог бы сдохнуть от этого спирта (ему плевать, но следует это не из его ответа).

— Тебя здорово отделали, — констатирует Игорь Петров (в нотках голоса читается довольство тем фактом, что отделали не его. Я его за это не сужу, у него такой взгляд на жизнь). — Что, экстремально было?

Как и многие офисные работники, Игорь Петров писает кипятком от слова «экстремально».

Еще набор мочегонных терминов: «позитивно», «креативно», «эксклюзивно», «визуально», «актуально», «концептуально». Хотя нет, «концептуально» уже устарело.

Я пожимаю плечами:

— Да нет, так себе. Терпимо.

Потом он долго рассматривает принесенную мной пачку фоток (так, как будто ему не дали говна — его естественное теперь выражение лица, которое он тренировал несколько месяцев), а потом довольно долго лыбится в окно (так, как будто за окном его ждет голая Памела Андерсон, готовая к сексу по первому требованию).

— That's fine, — резюмирует он наконец (я и сам знаю, что fine и даже very — для данного конкретного издания). — Хотя Леша Прудкин и будет моршить носик. Но ничего страшного, он у нас вообще довольно въедливый парень.

— Кто такой Леша Прудкин?

— Кто — кто такой?

— Леша Прудкин — кто такой? От тебя воняет. Дерьмом.

— Ну как, такой бородатый. Сидит в главном офисе налево от входа.