Клодет Сорель

— Померла. Вот чуду-юду эту родила, да и померла.

— Что, так бобылем и живешь?

— А кто сюда поедет? Собрался было взять каку-нито девку, да тут вы с вашей стрельбой. Кто ж сюда теперь поедет, одной-то тут страшно. А с этим вот — он кивнул на пускающего слюни сына, — еще страшнее. Ну, так что, настой пить-то будете?

Он говорил уральским говорком, знакомым Зеленину с детства. Вместо «так что» у него выходило «акщо», а вместо будете — «буите». В уральских деревнях вообще «ч» заменяли на «щ», говорили «щай» вместо «чай», например. Романа это ужасно забавляло.

— Буим, отец, обязательно буим, — весело подмигнул он обходчику.

Мужик выставил на стол кружки и медный, давно не чищенный чайник.

— Вот, попейте. А к городу — это вам надо было у столба не налево, а направо поворачивать.

— У какого столба?

— Там отметка есть, 102. У него, когда будете выезжать, теперь налево повернете и все прямо до ручья. А там направо и до дороги. Вот вам и ваш город.

— Понятно, спасибо, отец. Не обидим!

В это время из-за занавески раздался какой-то звук, то ли стон сдавленный, то ли еще что-то. Идиот на лавке заволновался, замычал, пуская слюни. «Что-то тут не то», — подумал Зеленин.

— У тебя еще кто-то в доме есть? — спросил он, беря со стола гнутую алюминиевую кружку с остро пахнущим кипятком. Горячо! Пришлось снова на стол поставить.

— Нет никого, — торопливо сказал хозяин.

— А что это там? — Зеленин хотел пройти за занавеску посмотреть, но хозяин перегородил ему путь.

— Ничего там нету. Давайте, пейте, а там — вот вам Бог, а вот — порог.

— Да что ты с ним разговариваешь, Андрей! — Роман взял мужика за ворот и резко отдернул от занавески. Зеленин вошел внутрь.

На деревянном топчане, покрытом какими-то тряпками, лежала обнаженная девушка и тихо стонала, глядя на Андрея. Он нагнулся к ней.

— Господин офицер, — прошептала она. — Заберите меня отсюда, пожалуйста! Я больше не могу! Умоляю!

Она закашлялась. Вот же сволочь этот мужик, подумал Зеленин. В это время в большой комнате раздался грохот и крик. Он кинулся туда.

Роман поднимался с пола, утирая с губы кровь, а хозяин метнулся за печку, вытащил ружье («Так и знал, что есть оно у него, как не быть!»), и если бы Андрей не успел, выскочив, моментально сообразить и с силой стукнуть по стволу снизу вверх, то все было бы очень плохо. Крупной дробью вышибло деревянную труху с потолка, комната наполнилась дымом и запахом сгоревшего пороха. Идиот завыл громко, бросился к Андрею, но Роман перехватил его, бросил обратно на лавку.

А Андрей, отвел в сторону ствол ружья, которое мужик так и не выпустил, с силой стукнул хозяина прикладом, не глядя, куда пришлось. Похоже в грудь. Тот охнул, отлетел, упал, выпустив оружие из рук. Роман вытащил парабеллум, подбежал, наклонился, сунул мужику в зубы. Тот плюнул кровью.

— Ты чего же, сукин сын, творишь?! А?! Смерти захотел? Андрей, что там? — спросил, не оборачиваясь.

— Девушка там. Совершенно нагая. Я не очень понимаю, кто она такая и что она там делает.

Зеленин поставил ружье подальше, подошел к портупее, брошенной вместе с шинелью у порога. Хорошо, что этот мужик к нему в кобуру не полез! Достал наган, сунул в карман — кто знает, что еще взбредет в голову этому негодяю.

— Ну, скотина сиволапая, рассказывай. Это у тебя там — кто? — Роман угрожающе повел пистолетом. Мужик молчал.

— Я ж тебя пристрелю, гад! — Роман старался говорить спокойно, чтобы навести побольше ужаса. — Но пристрелю не сразу, а по частям. Сначала ножки прострелю. Потом ручки. Потом сынка твоего, идиота мычащего, на твоих же глазах убью, понятно, Муций Сцевола[21]?

Кто такой Муций Сцевола мужик, конечно, не знал, но прозвучало это угрожающе.

— И только потом пущу тебе последнюю пулю в живот, чтобы ты, когда мы уйдем, умирал медленно и мучительно. Хочешь? Но есть другой выход.

Ай да драгун! Надо же, просто профессиональный палач какой-то! Весельчак Роман Темников, так вот вы, оказывается, что умеете!

— Ты мне сейчас, — ласково продолжал штаб-ротмистр. — Все подробненько расскажешь, а я за это оставлю в живых и тебя, и сынка. Какой вариант тебе нравится больше, сиволапый?

Мужик, глядя в сторону, помолчал, пожевал губами, всасывая кровь, затем сказал:

— Царевна это.

— Что?

— Царевна, говорю. Дочка царская.

Роман подтянул табурет, уселся напротив хозяина, держа парабеллум наготове.

— Не понял. Рассказывай по порядку. Что за царевна, откуда.

Летом к дому обходчика подлетел кавалерийский разъезд. Впереди на лихом коне красовался матрос, настоящий — в бескозырке и тельняшке, редкая птица на сухопутном Урале. Кавалеристы потребовали к полуночи выслать на дорогу подводу, чтобы взять груз. Какой — не сказали. И, в точности как господа офицеры, пообещали пристрелить, если не исполнить. Обходчик, хочешь — не хочешь, запряг лошадь и к полуночи выехал на дорогу к деревне. Там уже собирались и другие мужики на телегах, видно, груз был большой. Через какое-то время послышался шум мотора. Мужики потушили цигарки, расселись по подводам, приготовились. Тут к ним подошел кто-то пеший, без всякого автомобиля.