Есть такие парни, которые просто обожают девушек в беде — эта такая возможность почувствовать себя рыцарями и помахать своей картонной саблей (естественно, если при этом не придется вставать со стула).
— У меня есть сестра, — трагическим голосом говорю я. Хорошо бы, если бы по щеке скатилась одинокая слезинка, но выжать ее мне не удается. Ничего, и так сойдет. — Я очень дорожу ею, но она редко обращает на меня внимание. Ты знаешь, каково это — иметь сестру и в то же время быть одиноким ребенком?!
Со слезой все-таки получается. Я чувствую влагу в левом глазу и поворачиваюсь так, чтобы это заметил и Володя. Он с силой стискивает мою руку, и я даже вскрикиваю от боли.
— Извини, Лен, — шепчет он голосом, полным сострадания. — Я не хотел. Рассказывай.
— Тут нечего рассказывать. — Я, не отрываясь, смотрю на парня, следя за его реакцией. — Все время я пытаюсь добиться ее внимания. Это очень важно для меня, понимаешь?
Он понимает. Вернее, думает, что понимает, а в то же время так же далек от него, как я от Нобелевской премии.
— Ты знаешь мою сестру… Вы учитесь вместе, — признаюсь я, зажмуривая глаза, словно бросившись с головой в омут. — Это Наташа Малышева.
Он молчит. Переваривает.
Почему, спросите, Наташа? Элементарно. Расчет тонок. Во-первых, после Милы она самая симпатичная девчонка в группе, и мне приятно слегка ее скомпрометировать, а во-вторых, у нее действительно есть младшая сестра по имени Лена. Кажется, ей лет десять-одиннадцать. Будет смешно, если Володя примется расспрашивать Наташку о сестре и признается, что познакомился с ней на дискотеке. Обхохотаться, честное слово!
— Да, я знаю Наташу… — медленно произносит Володя. Он простой и честный парень. Почти слышно, как скрипят его мозговые извилины, когда он пытался осмыслить происходящее. По-своему мне его даже жалко. — Но в чем же дело?
Пришел час икс. Теперь главное — не испортить.
— Понимаешь, — я смотрю в доверчивые бараньи глаза — честное слово, видела такие же в зоопарке! — моя сестра влюбилась и страдает, потому что не может понять, есть ли смысл рассчитывать на взаимность…
Володя дернулся. Ага, испугался.
— Нет, не в тебя, — успокаиваю я, — в твоего друга. Она попросила меня разузнать о нем. Ты не представляешь, как для меня важно выполнить ее просьбу. Это мой шанс все перевернуть, стать для нее по-настоящему близким и родным человеком. Ты должен меня понять!
Володя растерян. Он явно не ожидал такого оборота, но я смотрю так жалобно, что рыцарство уже прет из него.
— Я не понимаю, о каком друге ты говоришь.
— О Максе.
На этом имени мой голос непреднамеренно дрогнул, а горло сдавило спазмом. Fuck! Fuck! Fuck! Пора брать себя в руки, а то превращусь в истеричку наподобие Милки. Если ей еще идет плакать — создается такой романтически-грустный образ, то у меня сразу краснеет нос, и я становлюсь еще уродливее, чем обычно.
— О Максе? Можно было догадаться.
Володя, выпустив мою руку, берет с барной стойки кружку и пьет свое пиво. Я терпеливо сижу рядом.
— Значит, ты подошла ко мне, чтобы узнать, есть ли у Наташи шансы с Максом, — делает он, наконец, естественный и логичный вывод.
— Да, я пришла за этим. Но ты понравился мне на самом деле…
Ему приходится наклониться, чтобы расслышать мои слова.
Если он купится — точно последний из лохов.
— Помоги, пожалуйста, — теперь мои пальцы тянутся к его руке.
И он решается.
— Хорошо, Лен, расскажу тебе все, что знаю.
Новый день не принес ничего. Макс по-прежнему избегает меня. Все время держится рядом с друзьями и даже не смотрит в мою сторону. В перерывах между лекциями они, смеясь, проходят мимо меня. Обидно до слез. Напрасно я пытаюсь успокоить себя, напоминая, что он ничегошеньки не обещал мне, — все рано обидно. Раньше я не думала, что невнимание может ранить. А теперь вдруг по-новому посмотрела на себя. Еще в школе за мной пытался ухаживать парень из нашего класса. Ничего особенного, вечно растрепанный, кроссовки поношенные и грязные. Учился он средне, причем не из-за отсутствия способностей, а из-за общего раздолбайства, да что там говорить, считался у нас кем-то вроде хулигана, хотя теперь мне уже кажется, что особых оснований к этому не было.
Помню, как мы шли с девчонками, а он стоял и в упор смотрел на меня.
«Привет, Мила!» — сказал он, когда мы поравнялись с ним.
«А что это он только с тобой поздоровался? Неспроста!» — смеялись потом девчонки.
Я и сама понимала. Неспроста он глазами буквально прожигает мне дырку на затылке во время уроков, неспроста попадается навстречу в школьных коридорах, привязывается по всяким пустякам, одалживает ручки и ластики.
Тогда я отворачивалась и делала вид, будто не замечаю его внимания, но очень боялась, что однажды он скажет что-то непоправимое, такое, после чего я не смогу находиться с ним в одном классе. Я ужасно, до дрожи его боялась и сердилась, когда наши имена произносили вместе. Как же, я — аккуратненькая девочка, отличница, и он — раздолбай и хулиган!