Ключи ушедшего бога

Местные, привычные к воздушным судам, мерили и «Летуна», и нас ленивыми взглядами. Лишь ребятня радостно гомонила, тыча пальцами в корабль.

Бармалей-Биддаррад лично вышел нас проводить и, задушевно попрощавшись, вручил Дабл-Кей что-то побулькивающее в темной мешковине. Выгрузившись, мы покатили по улочкам захолустного приграничного городка. Алрем никак своей близости к границе с Ламильяном не выдавал. Да и чему тут выдаваться? Родная страна щитовиков и моего тела на карте напоминала сильно потолстевший полумесяц. Край повелителей стихий касался лишь кончика рожка толстячка. Большая часть границ приходилась на Валисанту и Радильяр. И этот краешек «месяца» был гористой местностью, где привольно могли чувствовать себя лишь горные бараны и козы. Дорога с одной стороны на другую имелась формально. Даже на карте значилась, но проехать по ней в карете или верхом давненько не находилось желающих. Дорога, которую каждая из держав считала чужой, отродясь не ремонтировалась. А все почему? Потому как личной коммерческой заинтересованности в наличии тракта как средства связи или армейского маршрута не имелось. От торговых же путей обеих стран это захолустье находилось в таком далёке, что понятие «отшиб» стало бы для него незаслуженным комплиментом.

Что оставалось нам? Убедиться во всем лично после ночевки в убогонькой, но — славься, Дагонт! — чистой таверне. Из еды, не желая рисковать, заказывали только сыр-хлеб-яичницу. Кулинарные дарования, судя по запахам из кухни, не были присущи здешним поварам, если таковые (я про поваров) вообще тут есть. А столько жидкого продукта для приведения любой пищи в годное для желудка состояние я все равно не выпью, исходя из соотношения литр спиртного на единицу веса организма.

Рано утром снова перекусили тем же скудным ассортиментом продуктов и по ущербной пародии на дорогу примерно за час докатили от Алрема до пастушьей фермы. Она притулилась у подножия низких гор, как гриб-трутовик на старом широком пне.

Вбирая полной грудью свежайший и, кажется, даже звенящий чистотой горный воздух, вышли искать информатора. Тот в окружении овец и тройки совершенно не брехливых псов, заросших по самое не могу чище летучего Бармалея, обретался на зеленеющем лужке. Собаки валялись у ног хозяина, овцы бродили, осторожно переступая через камни, щедро усеивающие луг.

— Будь! — поприветствовал жрец местного жителя в какой-то лохматой кепке.

Пастух пыхнул трубкой и лениво ответил:

— Гы.

— Мы хотели узнать о дороге через горы. Пройдет ли там карета?

— Хы. — Собеседник вынул трубку изо рта, выпустил колечко дыма, покосился на карету, на которую показывала вежливо простертая ладонь жреца. Снова пыхнул трубкой и ответил уже более членораздельно: — Не. Местами, где плиты из дороги вынуло, не пройдет. Тока ежели вы свою колымагу на руках перетаскивать будете. И гнать нельзя, лошаденки ноги поломают. Жалко, добрые-то лошадки.

Пастух, отнесшийся к людям совершенно индифферентно, почти ласково покосился на четверку в упряжке.

— На руках? — почти про себя пробормотал жрец, огладив бородку.

Степенно поблагодарив пастуха за информацию и получив в ответ очередное не поддающееся расшифровке «ды», Шериф вернулся к нам, терпеливо ожидающим результата беседы.

Пока стояли, все три пастушьи собачки сместились к щитовику-оборотню и теперь дружелюбно слюнявили собрата в человечьей шкуре. Керт терпеливо сносил заигрывания.

— Сдается мне, ты, лирт жрец, что-то насчет дороги обмозговал, — проронил Кирт.

— Как вам такое: попробуем проехать, использовав подаренные амулеты? Они реагируют на опасность, грозящую носителю, вне зависимости от степени его разумности. Разместим несколько штук в карете, — предложил Шериф. — А лошадей, где надо, поведем в поводу.

— И карета будет порхать над особо опасными колдобинами? — восхитилась я, как может восхищаться русский человек, знающий о том, что дорогой называется то место, по которому хочется проехать.

Шериф с достоинством кивнул. Дабл-Кей только что ладошки не потерли от довольства. Для запасливого Кирта стало бы истинным испытанием оставлять имущество в ближайшей овчарне за пару монет ради прогулки за очередным артефактом по горам. Фиилор же лишь тайком облегченно вздохнул, здраво оценивая свои потенциальные достижения скалолаза.

Итак, два щитовика, жрец и я, решительно заткнув рот попытавшемуся было возражать самому везучему на неприятности принцу, рвавшемуся пожертвовать своим зелененьким камушком, поснимали амулеты и аккуратно прикрепили над каждым из четырех колес кареты. Филькин оставили владельцу, не обращая внимания на сердитое сверкание глазками, — нам так спокойнее!

Подействовали или нет подарочки либарского скелета, до практических испытаний возможности проверить все равно не представлялось. Провожаемые клубами дыма, испускаемыми задумчивым пастухом, мы отправились в путь.