Ключи ушедшего бога

— Судя по всему, чувство юмора у Ольрэна своеобразное, — побарабанила я по стенке кареты. — Вид у ключа может быть любой: от камня в стене, не отличимого от других, до натурально ржавого ключа, вмурованного в кладку.

— Как тогда искать? — задал актуальный вопрос Керт.

— Вместе, — вмешался «шериф». — Если речь Указующего Путь слышали все, то и поиск, думаю, вести поодиночке не получится. Указание, как правило, тесно связано с целью и героями поиска.

— М-да, — протянула я, представляя идиотскую пародию на летку-енку в ночи. Как мы ковыляем, сцепившись в потемках, спотыкаясь и нащупывая пахучие мины дорожными ботинками. Если так воняет из города, сомневаюсь, что под стенами будет чисто. Жаль, что жрец под Первоотцом ходит, воздушник бы нам больше пригодился. Или даже последователь Дагонта. Вдруг строгое божество, вняв отчаянным молитвам вляпавшегося в нечистоты жреца, снизошло бы до очищения окрестностей?

Увы, мы имеем то, что имеем. Надо с этим работать. Если у местных нет никаких идей по поиску, даже Фиилор-взломщик беспомощно хлопает ресницами, придется напрячь опыт предков. Как у нас издревле искали потерянное? Ничего, кроме рогульки, в голову не приходило. Ну попробовать недолго, надо только раздобыть пять пар высоких, желательно рыбацких, сапог. В ботинках я под стены не пойду, и не уговаривайте!

Еще чуток побарабанила пальцами и выдвинула единственную пришедшую на ум версию насчет рогульки и спецобуви. На что получила резонный ответ:

— Примут за лиходеев и со стены застрелят.

— А мы рогульку чем-нибудь замаскируем и сделаем вид, что пьяные! — внесла я корректировку в условия поиска.

Вот теперь мое предложение приняли за рабочую версию, хоть и крепко претило жрецу втягивать в подобное шоу принца и впрягаться самому. Но лучшей идеи никто не предложил. Фиилор, храбро зажмурившись, объявил, что он на все согласен. Жрец неодобрительно похмурился, посетовал на тяжкий жребий и позор седин, помолчал. Кажется, даже помолился мысленно, ожидая нечаянного божественного откровения. Увы, не дождался. Филя парой жалобных протяжных вздохов его дожал. «Шериф» сдался, и мы крепко задумались над реализацией моего гениального предложения. Спустя час примерный план действий был выработан. Мы отъехали от города и остановились в рощице неподалеку. Загадить ее еще не успели, потому как на ночь город не запирался и примыкающих к стенам деревень-курятников не имел. Все это добро с успехом содержалось и размещалось в городской черте. Брр!

В загашнике у «шерифа» нашелся небольшой шатер (а я-то гадала, что это за нелепая скатка на крыше кареты, похожая на надувную лодку, сварганенную из ковра). Устанавливался он быстро, щитовики знали, как обращаться с рулонишем. Наверное, в перечень обязательных навыков телохранителей это умение входило.

В шатре мы с принцем и разместились. Жрец нацепил на себя светскую одежду, став еще больше походить на шерифа Ноттингемского и заставив меня прятать руки за спину. Очень захотелось пощупать располагающий вид сзади. Телохранитель Керт ограничился сменой выражения лица. Превратил вполне приятную физиономию в тупую морду «моя твоя охранять, ничего не понимать». Кирт остался приглядывать за нами. Пусть по рощицам у города никто не шарится, но мало ли…

«Шериф» и щитовик отбыли в Кретаграт с важной миссией, включающей в себя встречу с местным начальством с целью подкупа и посещение обувщика. Доработка идеи принадлежала жрецу и основывалась на одном из забавных обычаев Вольных Пустошей. Тут считалось, — вполне, кстати, справедливо, — что пока парень не переделает всех глупостей, мужчиной ему не быть. Потому пусть делает, только под приглядом взрослых, а те ему еще и чудить помогут, чтобы накушался чуди до отвала.

Именно такой обряд мы якобы и должны провести тут, а дабы нас не подстрелили по случаю ненароком, нужны были переговоры и некоторая умеренная (дашь мало — обидишь, дашь много — разбудишь жадность) сумма для покрытия возможных расходов.

Поскольку молодежь тут выделывалась по-всякому, наши поиски под прикрытием точно не должны показаться чем-то выдающимся. Выпендривается малец, и взрослые его опекуны выделываются, так пусть, тем паче за все уплачено.

Вольные Пустоши — вообще земли странные. Тут не то чтобы богам в лицо плюют или плевали, но в них здесь изначально особо не верили, еще когда сильна власть Ольрэна была, а после, как он сгинул, местные небожители заполнить с ходу пустоту не смогли. Слишком пропитаны земли были духом Ольрэна, поэтому даже лучшие из жрецов оказались не способны сотворить нечто значительное, а уж у богов и вовсе снизойти до Пустошей то ли не получалось, то ли желания не возникло. Может, на них чужой дух как аромат скотомогильника действовал. Вот и остались земли пустыми. Ушедший ушел, Пустоши не заполнились. Поначалу местные, может, и переживали, а потом привыкли. Верить во что угодно никто им не запрещал, а что чудес нема — так на Земле без немедленных и ежечасных чудес масса религий процветает. Нам эта пустота Вольных Пустошей даже выгодна, внимания не привлечем.