Ключи Пандоры

— Меня интересует убийство в деревне Миролюбово, — небрежно сказала гейша и улыбнулась так, словно спросила, почем нынче бриллианты в сорок каратов.

— Какое именно?

— А что, их там много случилось?

Суровость слетала шелухой. Гейша, она же княжна и одалиска, сидела напротив, смотрела ласково, сопротивляться не было желания. Зернов бросил взгляд на ее ноги, мысленно простонал и сделал последнюю попытку отбрыкаться.

— Уточните!

— Уточняю! Мужчину убили вчера ночью. Звали его Егором Михайловичем. Жил в Миролюбове. По слухам, его задушили.

— А, Милехин… Ну да, было дело. Честно говоря, не понимаю, почему оно вас заинтересовало? Бытовуха, ничего увлекательного.

— Можно подробнее?

— Вообще-то идет следствие, — насупился Зернов, но вовремя вспомнил, что журналистке просили оказать содействие, и махнул на все рукой. Тем более что дело было пустячным и насквозь очевидным. — Собственно, рассказывать особо нечего. Милехина задушили во сне подушкой. Сопротивления он не оказал, все-таки инвалид. В дом неизвестные проникли через окно веранды, выставив стекло. Очевидно, искали самогон.

— Соседка эту версию уже озвучила, — нетерпеливо прервала Юля. — А что со следами? Сколько было грабителей? И пропало ли что-нибудь из дома?

— Милехин был вдовцом, жил один. Да и ценностей у него больших не имелось, разве что скопил немного, вероятно, на смерть. Нашли мы его заначку. Грабители до нее не добрались. Их, судя по всему, было двое. Забрали, вероятно, самогон, который он гнал накануне, по свидетельству соседей. А насчет того, пропало ли что-то еще, неизвестно. Нелюдимый он был старикан. Гостей к себе не приглашал. Вы в курсе, что он судимый?

— Да! Убийство как-то связано с его судимостью?

— Вряд ли! Больше сорока лет прошло с его отсидки. Так что потрясем местную шпану, найдем убийц.

— Странно все это! — задумчиво сказала Юля. — Вы не находите?

— Что — странно? — насторожился Зернов.

— Ну, сами рассудите. Грабители приезжают ночью на машине, выставляют окно, убивают пенсионера, и все ради чего? Ради банки самогона?

— Ну, милая моя, у нас и за меньшее убивают, — рассмеялся Зернов и, спохватившись, строго спросил: — А про машину откуда знаете?

— Враги донесли.

— Понятно. Настасья постаралась? Ох, трепло кукурузное!

— Вы уж простите, Андрей Сергеевич, за назойливость, но подумайте сами: некто приезжает в дом, где априори нет ничего ценного, тратит бензин, хотя он стоит не меньше дешевой водки. Два человека попадают в дом, убивают старика, который их бы все равно не догнал на одной ноге. Ради чего? Ради банки самогона? Допустим! Но вы сказали, Милехина задушили подушкой. А где его нашли? В постели?

— Д-да! — растерянно кивнул Зернов.

— Получается, Милехин спал и взломщиков не слышал. У него вроде со слухом были нелады?

— Слуховой аппарат на столе лежал…

— Его убили во сне. А ведь он их не слышал, не видел. Зачем убивали, если пришли за выпивкой? Не в спальне же он самогон держал? И еще один вопросик: убийцы много отпечатков оставили?

Зернов нахмурился и не ответил. Юля молчала и терпеливо за ним наблюдала.

— Ладно, мы разберемся! — сказал Зернов наконец. — Больше пока ничего сказать не могу.

— Я еще хотела спросить, насчет сектанток. Они ведь тоже где-то в районе Миролюбова обитают?

— Да ну их, — отмахнулся Зернов. — Убогие, что с них взять? Конечно, держим их на особом контроле, поскольку там уже несколько смертей приключилось от пневмонии. Это же надо додуматься — уйти на зиму под землю, спать на голых камнях да конца света ждать. Мы поначалу их уговаривали, упрашивали, грозились даже. Да только поп ихний совсем головы им задурил. Правда, вреда от них особого нет, так, по мелочи случается…

— То есть?

— Ну, в прошлом году они на полях пшеничных пляски ритуальные устраивали, через костры прыгали. Полгектара и спалили. Воруют помалу, в основном картошку. Детишки побираются, огороды разоряют. В прошлом году их в теплицах поймали — огурцы пытались украсть. По большому счету в детдом их надо, только что-то комиссии к нам не едут. Вот вы бы и посодействовали!

— Я посодействую, — кивнула Юля. — Обязательно! Обещаю! — и уточнила: — Много их там?

— В общине самой? Сейчас мало. Еще два года назад было человек сорок. Пятеро умерли, многие разбежались. В основном мужики. Женщины то ли терпеливее, то ли дурнее! Теперь осталось не больше двадцати. Ходят вон, к людям пристают, к себе заманивают.

— Успешно?

— Да где там! Вы же не пошли?

— Смотрю, вы их уже поименно знаете? — улыбнулась Юля. — Но ведь это не ваш участок? Вы сейчас два обслуживаете?

— Что это меняет? — вздохнул капитан. — В Каменном Броде участковые, после того как Захарыч, прежний их участковый, на пенсию вышел, долго не держатся, так что я постоянно на подхвате.

— А последний правда утонул?

— Что значит — правда? — опешил Зернов. — Тело не нашли до сих пор, но лодку обнаружили быстро. Рюкзак, дождевик, удочки — все на месте, даже початая бутылка водки. Ни крови, ни следов борьбы… Видно, выпил, задремал и свалился за борт. Холодно было, снег пробрасывал, скорее всего, сердце не выдержало в ледяной воде, вот и погиб!