– Послушай, – сказала она, когда мы дошли до аудитории, – я с тобой знакома совсем недавно, а Уэсли знаю всю жизнь. И будь уверена, «он увлечен» – это еще слабо сказано. – Эмбер отступила в сторону, пропуская кого-то в аудиторию. – Ты и правда целовалась с Кэшем сегодня утром?
– Он поцеловал меня, – уточнила я, – и на этом все закончилось.
– Подробности меня не интересуют, – отмахнулась Эмбер. – Просто я не хочу, чтобы ты пуд-рила Уэсу мозги. Ему немало пришлось испытать, а сейчас у него наконец-то все в порядке…
– А еще ты считаешь, что я для него недостаточно хороша.
Эти слова больно ранили, хотя я сама произнесла их. Но разве это неправда? По крайней мере, до сих пор так оно и было. Я хочу быть для него тем, кто ему нужен, кто ему подойдет. Но разве это возможно? Я чувствовала себя словно бомба, готовая разорваться в любую секунду. И не хотела, чтобы он оказался рядом, когда это случится. Но он меня не отпустит, и я, кажется, тоже не могу от него отказаться.
– Этого я не говорила, – заметила Эмбер. – Просто… Гевин, Саф, Кэш и я, все мы изрядно потрудились, чтобы ему стало хорошо. Он, может, и живет в большом доме на холме, но его семья – это мы. Я не знаю, известно ли тебе о том, как он жил до того, как встретился с тобой, но многие люди причинили ему страдания. И он еще не до конца оправился от этого. Знаешь, даже слепому видно, как ты ему нравишься. Поэтому я только хочу сказать: не сделай ему больно, ладно? Я вижу, что и тебе приходилось несладко, так что обдумай все хорошенько, прежде чем позволить ему влюбиться в тебя еще сильнее. Убедись, что он не пострадает. – Она открыла дверь. – А если нет, то не позволяй ему в себя влюбляться.
Мистера Лоуэлла не было, вместо него пришел другой преподаватель. Половину урока политологии он читал нам из учебника то, что мы уже проходили с мистером Лоуэллом. Затем он решил, что революция – слишком тяжелая тема для понедельника, сжалился и отпустил нас пораньше. От мамы пришло сообщение, что она задерживается, так что примерно полчаса мне придется слоняться без дела. Я надеялась, что это ее опоздание завтра послужит веским доводом, когда зайдет речь о том, как мне добраться до школы. Я в третий раз отправила просьбу в Архив и вышла во двор, ожидая ответа.
Звонок с урока еще не прозвенел, однако человек десять студентов с четвертого курса – судя по золотым нашивкам на рубашках – разбрелись по всему двору и занялись палатками. На северной стороне лужайки я заметила Уэсли, вбивающего стальные колышки в траву. Сейчас это был не тот Уэсли, который охотился за Историями или лежал рядом со мной в кровати, отгоняя своим шумом мои ночные кошмары. Сейчас он смеялся и выглядел
Пусть Уэсли и достоин любви, пусть ради него стоит пойти на риск и впустить его в свою жизнь, но я не смогу этого сделать. И не буду. Во всяком случае до тех пор, пока я под прицелом. Я просто не могу втянуть его во все это. Эмбер права. Когда Уэсли в прошлый раз попал из-за меня в переделку, он лишился целого дня своей жизни. Я не допущу, чтобы это произошло снова. Во всяком случае, из-за меня.
Я шла по кампусу, сворачивая с одной дорожки на другую. Я шла не потому, что хотела куда-то прийти. Мне просто нужно было двигаться. У Бена даже выражение было на этот случай: «неугомонная натура». Сам он никогда не мог усидеть спокойно. И я тоже. Может, Эрик и был прав, когда сказал, что служба в Архиве – не работа, а призвание. Может, такова моя натура. И я просто не смогла бы вести нормальную жизнь, даже будь у меня такой шанс. Нормальная жизнь полна спокойствия. Неуютного. Неестественного. Поэтому я шла и шла, не останавливаясь. Ноги сами несли меня по дорожке. И вдруг услышала царапанье по бумаге. «Отказано». Меня как будто ударили.
Я сама не заметила, как дошла до спортивного комплекса – просто подняла глаза и увидела перед собой стену здания, облицованную камнем. Минуя раздевалки, я прошла в гимнастический зал. Сейчас все сидели на уроках, либо занимались приготовлением к Осеннему фестивалю, так что в зале было пусто. Он было белым и чем-то напоминал комнату на Возврат, только был гораздо просторнее и набит всяким спортивным инвентарем. Странно было оказаться тут одной. Меня охватило умиротворение. Как в Архиве в прежние времена. Здесь стояла такая же всеобъемлющая тишина, хоть ее нельзя было назвать благоговейной. Это напомнило мне те времена, когда я жила без особых проблем и трудностей. Во всяком случае, без таких вот явных. С тех пор прошли годы.
Бег – лучший способ успокоиться. Бегая, я забывала обо всем. Хотя в последнее время боялась совсем забыться. Боялась перегнуть палку. Боялась потерять бдительность. Расслабиться.