Ключи от неба

… Кавим по итогу выжил, хоть и проявил упорство и целеустремлённость в попытке отправиться в свою кашмирскую Вальгаллу, прокусив язык и пытаясь разбить голову о холодный бетон нашей импровизированной пыточно-досмотровой комнаты. Поняв же, что сбежать по своей воле к Скупой Невесте не выйдет, а мы полны решимости выбить из него всё, что ему известно, не гнушаясь ни пытками, ни запрещёнными в обычных обстоятельствах веществами, как-то сник. Видимо, понимал, что эти самые пресловутые обстоятельства как раз-таки обычными быть уже давно перестали. А понимание привело к добровольному и одностороннему потоку информации — безбожно шепелявя и коверкая слова, «гном» поведал изумлённым слушателям в лице нас троих (и небольшой камеры с подключенным микрофоном) о событиях почти полугодовой давности…

Каххара нашёл «сахиб Михаэль» — белокожий европеец, явно при деньгах и со связями. По крайней мере, иных объяснений тому, что турист перемещался по Пешевару один у Кавима не было — равно как и не было понимания того, откуда тот узнал о работе пакистанца на «Техрик-е Талибан» внештатным технарём-связистом.

«Кавим Каххар?» — спросил ухоженный седой мужчина в деловом костюме. — «Теперь Вы работаете со мной…»

Кавим усмехнулся, однако седовласый назвал ему нужную суру на арабском и длинный ряд цифр, что могло означать только одно: этот человек пришёл от куратора пакистанца, причём, с очень важным заданием. А «Михаэль» продолжил говорить — и чем дольше он говорил, тем страшнее становилось Кавиму.

«Ты поедешь в Россию» — вещал европеец. — «Там ты будешь сопровождать группу из своих собратьев и строго выполнять все полученные инструкции. По их выполнении придётся переждать некоторое время, а потом вы все вернётесь домой…»

Инструкции были весьма простыми: всем прибыть в назначенное время на определённую станцию московского метрополитена и послать сигнал, используя изделие «Дервиш» (так седовласый назвал комплект из сумки с «бритвой»). После — переждать несколько дней «волнений» и эвакуироваться, когда прибудут некие «военные борты». В случае попыток групп местного населения выбраться на поверхность также необходимо было подавать сигналы — для этого группа должна была рассредоточиться по станции и взять все выходы под наблюдение…

— Охуеть — не встать! — Вырвалось уже у меня. — Кавим, ты хоть понимаешь, на что тебя подписали? Ты же должен был помогать шарашить по мирняку ракетами. Ты, блядь, вообще понимаешь, что ты военный преступник?

— Мы вше об этжом дагашались, — прошелестел пакистанец. — Но…

…Но у «сахиба Михаэля» были фотографии — фотографии семей всех, кто, как и Кавим, приходил на инструктажи и совещания. Фотографии были сделаны в школах, в домах, на улицах и в магазинах — и на каждой было наложено перекрестие оптического прицела. Седовласый говорил, что это, конечно же, просто дурная шутка и «средство мотивации», как он выражался. «Я предпочитаю тактильный контакт с собеседником» — обычно говорил «турист» после того, как показывал фотографии. — «Держать его за руку, смотреть в глаза, слушать дыхание и вдыхать запах кожи в момент выброса адреналина. Страх или боль делают этот аромат абсолютно ни на что не похожим…». Каххар насчитал порядка пятнадцати будущих «туристов» (с ним выходило уже шестнадцать), но был уверен, что их гораздо больше — однажды речь шла о некой «Северной Пальмире». Больше из него выжать не удалось ничего — Кавим ушёл в себя, глядя перед собой и неровно дыша.

— Дело плохо, — высказалась Кэт. — Наверняка таких групп было гораздо больше, раз речь шла ещё и про Питер.

— В точку, — кивнул Крик. — наверняка во все крупные города поехали по нескольку таких «гномов» с сумками. Знать бы, сколько таких тут гостей из Пакистана?

— Не обязательно, что только оттуда, — заметил я. — Набор групп мог идти в разных странах. Меня больше волнует фраза про «военные борты».

— Не будет никаких бортов в ближайшее время, — побледнев, сказала Катя. — Смотри…

Я оглянулся на Кавима — тот того всё сильнее и сильнее била дрожь, зрачки расширились, ноги же, казалось, и вовсе жили отдельной жизнью. Крик было бросился к пакистанцу, но я его удержал:

— Стой! Это не он бесится.

— Вижу, — пробормотал Крик. — По-ходу, не жиле… — С противных хрустом тело Кавима выгнулось, а шея провернулась на 180 градусов, с влажным чавкающим звуком несколько раз открылся и с силой захлопнулся рот, кроша зубы и заставляя кожу на скулах треснуть. Через пару секунд всё было кончено.

Глава 25 Первый «совет племени»

— Первое. — Я обвёл всех собравшихся внимательным взглядом. — Через десять часов мы с Большим, Криком и Кэт идём и пробуем выйти на связь. За это время надо оттащить «двухсотых» на поверхность и оставить сигнал стажёрам, что мы живы и следующие сутки проведём тут, на станции.

— Я займусь, — вызвался Дизель. — Заодно аккуратно посмотрим, что из полезного есть вокруг: сухпай не вечен, я бы разбавил скоропортящимся, пока оно ещё съедобное.