Ключи и тени

Время, не занятое тестами, Дебра проводила в постели, глядя в потолок и стараясь не взвыть с тоски. Плечо больше не беспокоило, синяк прошел. Теперь ныли руки, в которые регулярно втыкали иголки для анализов крови. Иногда появлялось ощущение, что заточение в тошнотворной серой комнате длится вечность. Брилада казалась далекой и нереальной. Неужели недавно они с Диланом беспокоились из-за штрафных заданий, которые не успевали выполнять в срок?

Одноклассники все чаще ссорились. Из-за пустяков. Всех превзошла Вейда, набросившаяся с кулаками на Меридит за то, что та наступила ей на ногу. Беспокоила Дебру и другая проблема. Ей перестали сниться сны. После маминых слов о третьем необычном сновидении она каждую ночь, засовывая ладони под подушку, ожидала встречи с космонавткой, но та не возвращалась.

* * *

— Перед тобой девять карточек, возьми пять. Не переворачивай сразу.

Дебра сидела напротив полного мужчины в роговых очках. Его кабинет всегда казался светлым, несмотря на серые стены, отсутствие окон и ряды неопрятных стеллажей, сверху донизу заставленных книгами и дисками с медицинскими записями.

— Смелее.

Профессор Рассел Тревис ворвался в жизнь школьников в середине второй недели заточения и вызвал бурю эмоций в их рядах. Было в его внешности нечто притягательное, но в то же время несовместимое. Из-за полноты профессор выглядел неповоротливым, однако двигался стремительно. Опущенные уголки губ и ранние морщины придавали облику бесконечную грусть, зато умные серые глаза смотрели с толикой мальчишеского озорства. Тревису легко давали далеко за сорок, однако месяц назад ему исполнилось тридцать пять лет. Дебра случайно увидела дату рождения на оставленном однажды на столе удостоверении.

Профессор появился в изоляторе внезапно. Но, в отличие от всех, кого школьники видели за последние дни, не потрудился облачиться в защитный костюм. Это поразило не только пациентов, но и Гранта, вбежавшего в палату следом за Тревисом. Сам страж, разумеется, был в полном обмундировании, призванном обезопасить от смертельного недуга.

— Профессор, что вы делаете?! — вопил он, размахивая руками. — Вы заразитесь!

— Я столько лет имею дело с Хайди, что давно бы заболел, если б мог, — отмахнулся от суетящегося стража Тревис.

Грант опешил и впервые не нашел, что сказать.

— Вы свободны, пристав, — спокойно продолжил новый «гость». — Сомневаюсь, что молодые люди устроят бунт.

Гранту отповедь по вкусу не пришлась, однако спорить он не рискнул. Удалился, но отнюдь не тихо: ударил лучником по прозрачной перегородке. Впрочем, ни стене, ни оружию действия стража вреда не причинили.

— Власть нередко открывает в людях низменные качества, особенно если достоинств было мало, — развел руками профессор. — А теперь, к делу.

Он сообщил, что их совместное времяпрепровождение не будет иметь ничего общего с медицинскими процедурами, к которым они привыкли. Его задача — психологическая часть обследования. Теперь Тревис каждый день забирал по одному или несколько человек. Он не втыкал в подопечных иголки и не проводил никаких других манипуляций.

С ним пациенты занимались тренингами и тестами. Правда, какое отношение те имели к Хайди, пациенты не понимали. Разве что причиной встреч стали злосчастные видения. Однако о них психолог почти не спрашивал.

Мнения о профессоре разделились. Одни считали его неплохим парнем для тюремщика и эскулапа. Другие относились с явным подозрением.

— Он играет с нами! — сердился Дилан, возвращаясь от психолога. — Притворяется добрым доктором. Но я его насквозь вижу!

Дебре Тревис нравился, хотя она не могла назвать ни единой причины для доверия. Подозревала, друг прав. Общение с психологом напоминало игру в шахматы: неосторожный шаг в сторону, и тебя поймают или съедят. Но Тревис был спокоен, внимателен, умел расположить к себе, а Дебре не хватало человеческого участия. Или его подобия.

— Что дальше? — она вопросительно посмотрела на притихшего профессора. Отобранные пять карточек лежали перед ней ровным рядом.

— Переверни одну. Любую.

Средний листочек подцепился за краешек с третьей попытки. Но Дебра нарочно не торопилась, сражалась с неподатливой бумагой, готовилась к любой неожиданности. Справившись с задачей, криво усмехнулась. Подвох был очевиден. Надпись на обороте гласила: «Боб Ралли».

— Это простое задание, — Тревис заговорщицки подмигнул. — Опиши Боба.

— С остальными вы этот тест проведете?

— Уже провёл. Остались ты и твой друг Дилан.

— Но никто не говорил. Обычно мы… — Дебра осеклась, мысленно обругав себя. Конечно, психолог в курсе, что пациенты обсуждают тесты. По-другому и быть не могло. Но терять над собой контроль — верх неосторожности.

— Я попросил каждого держать задание в секрете. Если заранее знать суть, весь смысл пропадает. Вижу, мою просьбу выполнили.

— Что обо мне наговорили?

— Тебе есть чего стыдиться?

Дебра едва сдержала желание запустить чем-нибудь в психолога. Хоть его же статуэткой

— фарфоровым земным шаром. С Тревисом всегда так: увлекательно и опасно. Зубы заговаривает, словно лис бестолковому кролику.