Ключи и калитки

— Чуры, как я понял из рассказа Мирослава, это всего лишь сигнализация, — отозвался я. — Причём крайне примитивная. Обозначить место, где прошёл чужак, чур может. Но это всё, на что он способен. А этого, сама понимаешь, для толковой разведки совершенно недостаточно. К тому же… кто тебе сказал, что я собираюсь самостоятельно мотаться по здешним буеракам, выискивая возможную стоянку самов? А Котяра на что?

— Мр-ря! — возникший на подушке двухвостый гордо вскинул косматую голову и прищурил изжёлта-зелёные зенки. Да ещё и поделился образом того, как огромная серо-чёрная тень мечется среди деревьев, гоняясь за мелкими, чересчур мелкими человечками. Ну да, самомнение у Баюна, конечно… О! Точно! Баюн и есть! А я всё голову ломал, как своего спутника назвать!

— Фу, котик! Они же немытые! — деланно недовольно поморщилась Света. Двухвостый тут же оборвал поток мысленной похвальбы и… подняв уши торчком, выжидающе взглянул на меня. Мол, колись, почему Баюн, зачем Баюн, и вообще…

Рассказал, конечно. Точнее, показал… как мог. Но вроде бы двухвостому объяснение понравилось. По крайней мере, по окончании «рассказа», довольством плеснул котяра явственно. Эдак с горделивостью, я бы сказал. Умнеет, зверюга, не по дням, а по часам, да.

Вылазку на испытание, как и договорились с десятниками, устроили на рассвете. Выходили вчетвером: я, двое стрельцов из десятка Любима да Лис-Лихобор. Оказавшись на опушке леса, что начинался примерно в трёхстах метрах от стен острога, «младший» десятник остановил отданных под его начало следопытов и повернулся ко мне.

— Ну что ж, купец, — усмехнулся он. — Начнём, пожалуй? Лес перед тобой, иди, прячься. Через тысячу ударов сердца мы встанем на след.

— Удачи, вои, — кивнул я, пропуская мимо ушей явную насмешку в голосе Лихобора. Как говорится, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Окинув взглядом расслабленно рассевшихся на траве стрельцов, я махнул рукой и нырнул в довольно густой подлесок. Да, а ведь могли бы и вырубить его, для пущей безопасности. Впрочем, не моё дело.

Уходить далеко от острожного предполья я не стал. Не в скорости хода же соревнуемся, верно? Шёл не спеша, старательно запутывая следы старым проверенным ещё дедами-партизанами методом. Попетлял немного, а как нашёл приличную прогалину с ручьём, наложил на неё морочащий полог вроде того, которым прикрывал наш со Светой лагерь у Биянки, и, дополнив его защитой от ветра, принялся за приготовление завтрака. Ну а чего без дела сидеть-то? Тем более, что перед уходом на «испытание» поесть горячего мне не удалось. Печи в доме полусотника ещё не были затоплены, а давиться сухомяткой не хотелось.

Понятное дело, что до самого полудня меня так никто и не нашёл. Более того, в окрестностях моей полянки стрельцы вовсе не появлялись, а значит, потеряли след ещё во время моих петляний у кромки леса и никакой морок не понадобился. Ну и бес бы с ними. Испытание пройдено, можно и обратно в острог отправляться.

Но, как утверждает моя подруга: «Хабаров жить без приключений просто не умеет». И как ни прискорбно, но приходится признать, что Света права. Даже если я не хочу приключений, они меня находят сами. Так вышло и в этот раз. Стоило мне свернуть морочащий полог и сделать несколько шагов по направлению к острогу, как рядом материализовался Баюн, всё утро метавшийся по лесу как угорелый, и настойчиво потянул куда-то вглубь леса. Примерно по направлению к тому самому Ладовому селищу.

И ведь не плюнешь на его хотелки! Уж больно нехорошие образы передаёт двухвостый, и среди них мелькают и рожи стрельцов-следопытов… Пришлось прибавить шаг и нестись следом за котярой. Правда, прикрыться на ходу маскировкой в стиле «меня здесь нет, вам показалось» я не забыл. А потому, вылетев на берег Вихорки к тому самому поселению, что Любим обозначил в качестве опорной точки, ничуть не беспокоился о том, что меня может увидеть кто-то… злой и нехороший. А в том, что злыдни здесь имеют место быть, сомневаться не приходилось.

От Ладова селище тянуло дымом и гарью, но, что удивительно, «чудесные» ароматы эти уже на расстоянии пары сотен метров исчезали, будто их и не было. А дым от пылающих домов какая-то неизвестная сила свивала в серо-чёрные косы и утягивала словно в трубу под воду бурлящей Вихорки. Зрелище было… странное.