Ключи и калитки

Обеспокоенное послание от Граца, которому я всё же передал с двухвостым записку о причинах, побудивших нас временно вернуть будущий маяк в Хольмград, догнало нас лишь через два дня, когда небольшой струг полусотника, подгоняемый не только течением реки, но и парусом, успел проделать не меньше сотни вёрст вниз по Биянке. Принёс его, разумеется, наш бессменный почтальон, отправленный к Всеславу Мекленовичу с очередной порцией данных, снятых мною с измерительных приборов во время второй, непозволительно короткой и, надо признать, довольно нервной ночёвки. Собственно, короткой она была по распоряжению Стояна Смеяновича, скомандовавшего высадку на берег лишь когда на реку опустилась ночь, и приказавшего поднять парус, едва небо на востоке только-только посветлело, предупреждая о скором рассвете. Торопился полусотник. Торопился, нервничал и осторожничал, заставляя своих стрельцов внимательно следить за местностью вокруг. Благо заметно ускорившееся течение само несло струг в нужную сторону, и воинам Стояна Смеяновича не приходилось тратить силы на греблю. И дело здесь было не в доброте к подчинённым, а всё в той же осторожности, победившей стремление как можно быстрее добраться до дома. Полусотник явно считал, что в случае внезапного нападения стрельцы должны встретить врага полными сил, а не вымотанными работой на вёслах. И опаска его была понятна. Широко раскинувшееся в месте нашей встречи, всего в десятке вёрст ниже по течению, русло Биянки, как оказалось, сильно сужалось. Настолько, что при желании, идущий по самой стремнине струг можно было с лёгкостью забросать стрелами с любого из её берегов, превратившихся в этакие каменные стены, возвышающиеся над водой на добрых пятнадцать-двадцать метров. А кое-где и поболее. Милое дело для засады.

Впрочем, сторожились обступающих реку скалистых круч не только стрельцы, но и мы со Светой. И на то были свои причины. В первую же ночёвку после начала плавания установленная мною сигнализация засекла сразу несколько попыток пересечь её периметр. И если бы не использованный мною наговор Переплутова волхва, недавно весьма достойно защитивший от возможного разорения наш со Светой лагерь на поляне у ручья, боюсь, в ту ночь нам опять пришлось бы воевать с недружелюбными самами. А так, незваные гости покружили в сотне метров от стоянки, организованной полусотником на крошечном каменистом пляже, под каменной стенкой возвышающегося над мачтой струга берега, поплутали впотьмах, да и… прошли мимо, так и не поняв, с чего им примерещился запах дыма.

Ну а для меня это был урок. Полезный, но обескураживающий. Как выяснилось, путающий наговор Остромирова оказался совершенно неспособен маскировать запахи. И ведь если бы не выразительные мыслеобразы, с помощью которых двухвостый, отправленный мною для присмотра за кружащими на берегу «гостями», сообщил об этом факте, я бы мог так и не узнать о столь серьёзном недостатке полюбившегося мне приёма. Или узнать слишком поздно… что ещё хуже.

Письмо от Граца мы со Светой читали вместе. Ругаться профессор не ругался, но недовольством его послание было просто-таки пропитано. От каждой строчки и буквы им сквозило. Тем не менее, понимание Всеслав Мекленович проявил, и требовать от нас возвращения на место не стал. А к концу письма, очевидно, обдумав полученную информацию, и вовсе отошёл, так что в последних строках был предельно вежлив, а в постскриптуме и вовсе предложил нам продолжить вынужденное путешествие на запад, с остановками для сбора данных и… непременным включением его прибора на каждой стоянке. Дескать, раз потусторонник смог закинуть устройство в их мир, то и обратно притащить сможет.

Понять, что значит это предложение, было несложно. Смогли, значит, умки профессорские настроить собственное оборудование на приём сигнала от этого железного чемодана. И теперь им требовалась настройка самого прибора для более точного позиционирования. Что ж, двухвостому несложно будет пробежаться туда-обратно с грузом. Жаль только, что нас со Светой он так перенести не может. Пробовали неоднократно. Вотще. Будто чёрная пелена накрывает, обволакивает так, что и дышать нечем… и не пускает. Котяра старался, аж рычал от напряжения, но, увы и ах. Так что, единственная наша надежда на профессора и его учеников-помощников.

В общем, несмотря на общий тон послания Граца, сами новости им «не сообщённые» порадовали и меня, и подругу. Так что и на продолжение путешествия по незнакомому миру мы стали смотреть намного оптимистичнее. Чему, кстати, поспособствовало и спокойствие дальнейшего пути в Усть-Бийск, как назвал возведённый им острог Стоян Смеянович. После несостоявшегося визита очередных незваных гостей-самов, круживших полночи вокруг нашей стоянки, больше нас в пути никто не тревожил до самого окончания путешествия.